Счастливчик - [21]

Опасливо оглянувшись, Иван Сергеевич добавил, что спиртного можно купить сколько угодно "из-под полы" у местного участкового.

– Ладно, хватит тебе, отец, бурчать, – подключилась к разговору мама Олега, – ты лучше расскажи, сколько людей из-за этого потравилось!

И Иван Сергеевич перечислял соседей, знакомых, друзей – охотников, кто выпивая поддельное спиртное отправился в больницу или на кладбище.

– Ну не покупали бы, – недоумевал Олег.

– Да ты, сынок, наверное и сам понимаешь, наших мужичков разве удержишь? Если ничего найти не могут, то пиво с дихлофосом пьют. Два пшика на кружку…Тем более у него пойло в основном то ничего. А если кто-то травится, то пойди-узнай где бурду покупал!

Олег слушал внимательно, молчал.

– Ну, тебе-то, сынок, мы свадьбу справим по высшему разряду, – хитро усмехнулся отец.

Олег вопросительно вскинул брови.

Иван Сергеевич откупорил лимонадную бутылку, налил в стакан, подал сыну. Налил себе, взял огурчик.

– Ну, с прибытием в родной дом, сынок. Слава Богу, дождались!

И одним махом выпил до дна.

Олег не стал отставать от отца и тоже выпил.

Самогон! Чистейший домашний самогон, который маскировали от чужих глаз в лимонадные бутылки.

– Батя! Да ты же не гнал никогда!

– Нужда придёт, всему научит, сынок!

Захрустел огурчиком, повеселел Олег. Усмехнулся народной находчивости.

Ну а раз зашли разговоры о свадьбе, так чего же откладывать. Тут же, за столом и договорились о сроках, срядились, кто из родителей за что отвечает, долго обсуждали будущую жизнь молодой пары.

Когда уже крепко подпили, завели застольные песни, Олег незаметно выбрался из-за стола, потянул за руку Наташку.

Пошли по району. Гуляли, заходили к друзьям, знакомым, говорили о службе Олега, о близкой свадьбе, выбирали «дружка» и «подружку».

Когда вернулись домой, увидели опустевший двор, криво сдвинутые столы, беспорядок.

Мать кинулась к Олегу, всхлипывая рассказала, что заходил участковый, оформил протокол о самогоноварении и арестовал Ивана Сергеевича.

– Отец-то крутого нрава, сам знаешь, – плакала бедная женщина, – начал участкового выталкивать со двора, а тот вернулся с нарядом и арестовал его за сопротивление. В участке сейчас мой Иван Сергеевич.

Отца надо выручать. Пришлось идти в опорный пункт охраны правопорядка.

Участковый, капитан милиции, Ивана Сергеевича отпустил. Но задержал Олега и долго с ним говорил. За то, чтобы уничтожить протокол вымогал чеки, называл статьи уголовного кодекса за самогоноварение, презрительно говорил, что не он посылал Олега служить в Афган, и, поэтому он, участковый, Олегу ничего не должен. Наговорил какой то чепухи о наградах Олега и что то оскорбительное о боевых действиях в Афганистане.

Уходя домой с отцом, Олег все никак не мог избавиться от слов о том, что «наверху» капитана прикрывает «царь и бог» района – брат участкового, работающий в горисполкоме и ему, участковому, в отличие от остальных смертных, закон не писан. А еще о том, что за небольшую сумму участковый закроет глаза на нетрезвую свадьбу...

***

Пробив ветхую ограду, автобус, битком набитый людьми, упал с моста на железнодорожные пути, сминая в кровавую кашу всех, кто находился внутри.

День был выходной, и многие решили «съездить в город» по своим делам.

Случилось то, о чем много лет говорили, предупреждали, просили на приеме у местных властей. Отказало рулевое управление большого городского «Икаруса», который перевозил в этот день около ста двадцати человек. При усиленной ограде на мосту, автобус ткнулся бы в нее и остановился, но деньги отпущеные на усиление ограды были потрачены не по прямому назначению.

В живых осталось человек десять. В числе погибших были мать Наташки и мама Олега, которые поехали покупать подарки молодым к будущей свадьбе.

После жутких по масштабу похорон начались не менее жуткие поминки.

Во дворе Кондратьевых, за поминальным столом сидело немного человек. Выпивали, вспоминали, плакали. Много говорили о причинах гибели людей, очень зло говорили о местной власти и о том, что на месте падения автобуса милиционеры сначала совали в карманы рассыпавшиеся деньги, и только потом выполняли положенную работу.

В недобрый час поднесло участкового.

– Я горе ваше понимаю, но и распивать самогон, так открыто, не позволю. Я вас предупреждал об ответственности? Вы меня понимать не захотели. Теперь я ничего понимать не хочу.

Он повернулся к отцу Олега.

– Вам, Кондратьев, придется теперь отвечать по всей строгости закона.

Иван Сергеевич не отреагировал никак, как будто и не слышал. Никак не отреагировал и Олег. Но с кулаками кинулась на участкового Наталья.

– Изверг, сукин ты сын, тебя не мать родила, – волчица. Чтобы ты ослеп, остолоп! Тебе мало того горя, что у нас случилось?

– А за оскорбление при исполнении и Вы ответите, – нахмурился участковый, но боком, боком ушел от греха.

* * *

Заканчивая писать протокол, следователь судебно – медицинской экспертизы еще раз оглядел железнодорожное полотно, подняв голову, поглядел на мост, с которого, по-видимому, на рельсы упало тело.

Тоскливо подумал о том, что конечно, это не несчастный случай, только прицепиться не к чему. Поморщился от фотовспышки, ударившей по глазам, покосился на пакет, в котором лежало то, что осталось от головы, отрезанной колесами и проволоченной по шпалам до остановки поезда.