Счастливая женщина - [2]

Шрифт
Интервал

, на атласной подкладке? Где это она его видела? Она никак не могла вспомнить. Ах, как странно! И ещё страннее, что обладательница такого изящного плаща лежала, приникнув лицом к полу, на который баронесса не считала возможным преклонить колена. И как долго она лежала! Баронессе непременно хотелось дождаться, когда она поднимется, чтобы увидать, чей же это, наконец, плащ. Она была уверена, что он ей знаком.

— Голубушка, должно быть, грех велик на душе, или несчастная уж очень, — прошептала около сморщенная старушонка в ватном капоре, утирая нос кончиком платка, засунутого в рукав рыжей кацавейки.

Баронессу взяло нетерпение. Ей ещё предстояло обедать, потом спать, потом одеваться и ехать на бал к имениннице. Она не дождалась и уехала.

После полуночи она входила в изящную гостиную, драпированную золотисто-жёлтым брокаром, утопавшую в цветах и огнях. На пороге её встретила сама хозяйка, в облаке белых кружев. Её грациозную лебединую шейку обвивало новое бриллиантовое колье — подарок влюблённого супруга на именины. Её глаза блестели не хуже её бриллиантов и так же холодно как они. Ни тени румянца не было на её лице; её губы улыбались, и холодом веяло от её улыбки, и ей самой было холодно: на её плечи был наброшен роскошный плюшевый плащ цвета feuille morte.

Золотистые портьеры составляли чудную рамку для её стройной фигуры. Вокруг неё теснились цветы и прекрасные женщины; восхищённые взгляды следили за ней отовсюду; рядом с ней стоял великолепный мужчина, её муж — воплощение обожания и восторга; огни хрустальной люстры играли в камнях нового колье. Счастливая женщина!

В блестящей картине, служившей ей фоном, плащ из коричневого плюша составлял резкое пятно, которое целую минуту неприятно занимало баронессу. Après tout [3], разве не бывает на свете двух плащей feuille morte!?

III

Вся Россия следила за тем, что происходило на Балканском полуострове. Почти во всякой семье было пустое место, и многим из них суждено было остаться навеки пустыми. Петербург по-своему участвовал в великом событии. Газеты проглатывались с жадностью; всему верили и во всём сомневались; служили молебны и панихиды, щипали корпию и шили бельё для солдат, пили шампанское во имя святого дела. Проливались тяжкие тайные слёзы; раздавались шумные легкомысленные рыдания.

Баронесса износила два великолепных бархатных платья, — нарочно сшитых для этого случая, — собирая по воскресеньям медные пятаки в кружку «Красного Креста», в Исаакиевском соборе. Ей было очень тяжело «трембаллировать» эту кружку, и она должна была взять на подмогу ещё одного молодого человека, кроме того, который ей «давал руку». Шляпку она выписала прямо из Парижа и склоняла её с чисто-христианским смирением перед каждым мужиком. Она делала всё, что могла. Такое время — всякое сердце отзывается, особенно когда сама испытала горе. А как его не испытать, когда барон женат на целом кордебалете, а на своей жене очень мало… Не то что Лиза, счастливая!

Она также участвовала в «святом деле». Она шила для солдат с утра до вечера и исколола до крови свои нежные розовые пальцы от непривычки к иголке. Она ненавидела женские рукоделия и ничего никогда не шила, а потому неудивительно, что так неловко бралась за дело. Никогда тонкий батист для детского нежного тельца или изящная ненужная вещица, блестящая яркими шелками, не занимали её прекрасных рук, украшенных драгоценностями. Теперь эти руки перебирали грубый холст и серое сукно, и в глубоком раздумье она склоняла над работой свою гордую головку, украшенную роскошными чёрными волосами, вьющимися над нежным лбом.

Баронесса похвалила её за христианское усердие и с чувством поцеловала, заставши за этим занятием.

— Вот и вы за добрым делом! — воскликнула она мило.

— Я так скверно шью, что только такую грубую работу и могу делать, — отвечала подруга.

— Ну, всё ж таки доброе дело!

— Да, теперь мода. Я так рада, что не русские полотенца; они ужасно надоели. Как вы находите?

Баронесса оторопела. Боже мой, вот женщина! Ей о благотворительности, а она о русских полотенцах! Совсем не в тон. Кстати, баронесса только что собиралась прочесть ей одну французскую маленькую поэму о том, как ангелы куроннируют наших погибших героев на небесах; кузен так мило сочинил. Но поэма так и осталось не читанной. Баронесса уехала, а счастливая женщина осталась одна со своей работой.

Долго она сидела в этот вечер за непривычным занятием. Белая петербургская ночь заглядывала к ней в окна, сквозь опущенное кружево занавесок. Серый холст застилал плебейскими складками мягкую атласную мебель цвета морской воды и столики с перламутровой инкрустацией; на бархатном ковре, где сплетались морские водоросли и водяные лилии, лежало грудами солдатское сукно; красные уголья трещали в белом мраморном камине и зажигали радужные огоньки в больших бриллиантах, которые застыли в розовых ушах прекрасной женщины как капли росы на розовых лепестках. И два других таких же крупных и прозрачных бриллианта дрожали на длинных тёмных ресницах и потом тихо скатились на бледные щёки. Она не чувствовала их. Она глубоко задумалась. О чём она думала? Под какой мрачной тяжестью так низко склонялась изящная головка?


Еще от автора Екатерина Андреевна Краснова
Живое привидение

Поэтесса, детская писательница и переводчица, дочь профессора Андрея Николаевича Бекетова и Елизаветы Григорьевны Бекетовой, старшая тетка Александра Блока. Жена Платона Николаевича Краснова.


Груша

Поэтесса, детская писательница и переводчица, дочь профессора Андрея Николаевича Бекетова и Елизаветы Григорьевны Бекетовой, старшая тетка Александра Блока. Жена Платона Николаевича Краснова.


В старом доме

Поэтесса, детская писательница и переводчица, дочь профессора Андрея Николаевича Бекетова и Елизаветы Григорьевны Бекетовой, старшая тетка Александра Блока. Жена Платона Николаевича Краснова.


Ёлка под Новый год

Поэтесса, детская писательница и переводчица, дочь профессора Андрея Николаевича Бекетова и Елизаветы Григорьевны Бекетовой, старшая тетка Александра Блока. Жена Платона Николаевича Краснова.


Забитая свекровь

Поэтесса, детская писательница и переводчица, дочь профессора Андрея Николаевича Бекетова и Елизаветы Григорьевны Бекетовой, старшая тетка Александра Блока. Жена Платона Николаевича Краснова.


В театре

Поэтесса, детская писательница и переводчица, дочь профессора Андрея Николаевича Бекетова и Елизаветы Григорьевны Бекетовой, старшая тетка Александра Блока. Жена Платона Николаевича Краснова.


Рекомендуем почитать
Месть

Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.


Симулянты

Юмористический рассказ великого русского писателя Антона Павловича Чехова.


Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.



Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».