Счастливая Женька. Начало - [83]

– Я не вчера родилась, дочь, понятно тебе? И я знаю, почему, как только твой папа её увидел – назвал Оксаной! Надо было мне, дуре старой, ещё тогда её прогнать. Женька растерянно молчала, а Зинаида у самого входа в больницу твердо проговорила:

– Повидались и хватит… Давай-ка, забирай свою подруженьку или кто там она тебе будет, и уходите. – Я сегодня у отца побуду…Завтра Ярослав придет… И больше, чтоб я её не видела, – жестко проговорила она.

– Мам…, – Женя нерешительно пошла вслед за Зинаидой.

– А будешь настаивать, – перебила она дочь, – И тебя не подпущу к отцу близко, так и знай.

Вечером того же дня Шурочка и Володя сидели у Жени на кухне и обсуждали уходящий день.

– Так вот и сказала, представляешь, сама уходи, дескать, и подружку забирай, или кем она тебе приходится, – Женя говорила и одновременно старалась разрезать на порции вынутую из духовки курицу. Володя, накладывающий салат, замер с ложкой в руке:

– Погоди, то есть как? Она что обо всем знает? А кто ей рассказал? Женя поставила дымящееся блюдо на стол.

– То-то и оно, что никто, сама догадалась. Женя в задумчивости остановилась, а затем потянулась за батоном. Водрузив плетенку с нарезанным хлебом в центре стола, она добавила:

– Ну, сопоставила некоторые факты… Кое-чтоподсчитала…О чем-то вспомнила, понимаешь? В разговор вступила Шурочка:

– Например, о том, как в своё время, он хотел Женю назвать Оксаной. Женя подхватила:

– Он Шуркину маму видимо сильно любил и всю жизнь помнил. А Шурочка наша очень похожа на свою мать, вот он, бедный, и прошептал, когда её увидел: «Оксана, Оксана!» На какое-то время за столом повисло молчание. Но не тягостное, не гнетущее, а спокойное и умиротворенное. Прервал его Владимир, «глядя» на Женю, он сказал:

– Знаете, в этой ситуации мне больше всех жаль твою маму… Вы задумайтесь только, всю жизнь любить человека, быть ему самозабвенно преданной, и вдруг узнать, что ты вовсе не единственная. И что твой обожаемый муж любил другую женщину. Онзамер и немного прищурился, будто хотел «разглядеть» что-то более внимательно. Взгляд его темных, каких-то бесконечных глаз казался невозмутимым и спокойным, как лесное озеро в полуденный зной. В такие моменты Женька забывала, что он слепой. Шура беспокойно переводила взгляд с мужа на сестру:

– Жень, может зря мы приехали? А вдруг отцу хуже станет, от волнений, ну или там не знаю… Женя быстро произнесла:

– Хуже ему уже не станет, Шурочка, у него аденокарцинома. Четвертая стадия… и последняя. Женя с усилием потерла лоб и с горечью добавила:

– Боже мой, это у него-то рак желудка! У человека, который был помешан на здоровом образе жизни. Который тридцать лет подряд начинал день с собственноручно выжатого сока. У него целая система была: когда овощной, когда фруктовый, когда мусс, а когда смузи. Выходил в любую погоду на гимнастику. Каждое утро, всю жизнь. В детстве его зарядка мне представлялась каким-то изуверством над собой. Я никак не могла взять в толк, зачем человеку добровольно на это идти, – настолько сложным был комплекс. И как всю жизнь он выглядел! Ему никто не давал его возраст, ну до последнего времени – спохватилась Женя, – Подтянутый, спортивный, мускулистый. В жизни не выпил ни одной рюмки, не выкурил ни одной сигареты… И на тебе! Действительно, у Всевышнего, довольно своеобразное чувство юмора, – Женя вздохнула:

– Его мать, царство небесное, промучившись с мужем-алкоголиком, умерла от цирроза печени, являясь абсолютной трезвенницей. И вот теперь отец… – Женя, извинившись, вышла из-за стола. Вернувшись, она, будто разговор и не прерывался, убежденно произнесла:

– Мама справится. Она гораздо сильнее, чем кажется. И потом, он всегда был хорошим мужем. Он по-своему любил маму, оченьуважительно к ней относился.

Женя повернулась к сестре и взяла её за руки, – Я очень рада, что вы с Володей приехали. И что вы с отцом увидели друг друга. Вы оба имели на это право. Сначала я, как мы и договаривались, хотела представить тебя в качестве профессиональной медсестры, а так оно, собственно, и есть, – обращаясь к Володе, Женя пояснила:

– Я думала, что скажу, что вот, мол, это Александра – подруга-медик с большим опытом выхаживания таких больных. Но не вышло. Тут и папа со своим «Оксана, Оксана»… И Шурочка со слезами на глазах и дрожащим голосом. Словом, получилось так, как и должно было, – грустно улыбнулась Женя, – Все, что не делается, все к лучшему. В кухню заглянула Анечка. Ей шел девятый год и, глядя на неё, у многих всплывала в памяти избитая и заезженная фразочка из старых романов, насчет того, что со временем эта малютка обещала превратиться в настоящую красавицу. Фиалковые глаза, густо-каштановые волосы и золотистая кожа, мгновенно оживали, и будто подсвечивались, когда она улыбалась, обнаруживая чудесные ямочки на оливковых щечках и ровные белоснежные зубки. Шурочка зачарованно выдохнула, – Все-таки, я, как ни стараюсь, не могу привыкнуть, Жень, к неправдоподобной красоте твоей дочери, – наконец произнесла она, когда девочка, что-то шепнув матери, вышла. Это просто невероятно! Женя усмехнулась, – Сама удивляюсь, и даже не очень верю. Она не похожа ни на меня, ни на отца, вообще ни на кого. Хотя, признаться, бывают моменты, когда Аннушка сильно напоминает одну даму, которую я знала, – Женя замолчала, на безмолвный вопрос своих друзей, неопределенно, как бы про себя, обронила, – Великолепная Эля…Мда-а, что-то общее, безусловно, просматривается, но этого не может быть никак! Потому что это невозможно, – глянув на Шуру с мужем, удивленно на неё взирающих, Женя, встрепенулась, – Забудьте! Ну её, в самом деле… Ни кночи будь помянута… Вы её не знали, и, слава Богу!