Счастливая - [12]
Дома предлагались двух видов: у одних гараж выступал вперед, а у других лепился сбоку. Кровля и ставни тоже могли быть на выбор — двух-трех цветов. По моему девчоночьему убеждению, жили мы на пустыре, который приходилось без конца выкашивать, подстригать, засевать и пропалывать, чтобы только соседи не осуждали. У нас даже был побеленный забор. Я знала в нем каждую штакетину, потому что нас с сестрой заставляли ползать на карачках с садовыми ножницами и подрезать траву в труднодоступных местах, куда было не подобраться с газонокосилкой.
Мало-помалу местность стала заселяться. Впрочем, только старожилам было под силу различить, где заканчивается наш микрорайон и начинается следующий. Кварталы распространялись китайским веером; в эту глухомань я и вернулась после изнасилования.
В мои школьные годы старая мельница, которая дала название всей местности, еще стояла в развалинах; дом мельника, через дорогу от нас, был одним из немногих, оставшихся с прежних времен. Кто-то его поджег, и теперь внушительная оштукатуренная постройка зияла пустыми глазницами, а зеленое деревянное крыльцо обуглилось и кое-где провалилось.
Каждый раз, когда мы с мамой, направляясь в город, проезжали мимо, я смотрела на эту поросшую травой махину со следами ожогов и представляла, как из окон вырываются языки пламени, а наличники покрываются гирляндами копоти.
Пожары стали приметой моего детства; они давали понять, что у жизни есть неведомая мне изнанка. Вне всякого сомнения, пожар — большая беда, но меня не отпускала мысль, что это еще и знак перемен. Например, в один из соседних домов, где жила моя подружка, попала молния. Семья переехала. Больше я никогда не видела ту девочку. А пожар в доме мельника оброс зловещими, таинственными слухами, которые будоражили мое воображение.
Когда мне было пять лет, я побывала внутри похожего дома на Флэт-роуд, неподалеку от заброшенного кладбища. Мы с папой и бабушкой пошли на прогулку. В стороне от дороги показался обезображенный пожаром дом. Мне стало боязно, а отец заинтересовался. По его мнению, там могла уцелеть пригодная утварь, которую стоило перенести в их с матерью новый, еще не обжитой дом. Бабушка согласилась.
В палисаднике, на некотором расстоянии от стены, валялась опаленная лоскутная кукла. Я бросилась к ней, но отец прикрикнул:
— Оставь! Надо брать только полезные вещи, а не игрушки, да еще неизвестно чьи.
Тут до меня дошло, что в этом жилище раньше обитала точно такая же семья, как наша, с детьми, но эти люди больше не смогут сюда вернуться. Никогда.
Войдя в дом, папа с бабушкой сразу приступили к поискам. Внутри царила разруха; если какие-то вещи и уцелели, они оказались черными от копоти и потому непригодными. В комнатах сохранилась кое-какая мебель, но тоже вся закопченная, совершенно бросовая.
Тогда они решили забрать лестничные балясины.
— Дерево-то с прежних времен, добротное, — заметила бабушка.
— Может, наверх поднимемся? — предложил отец.
Бабушка стала его отговаривать:
— Там, поди, тоже все выгорело, да и ступеньки ненадежные.
Во мне пропадает классная испытательница ступенек. Сколько раз доводилось видеть, как в фильмах герои очертя голову вбегают в горящий дом. Всегда ли они пробуют ступеньки на прочность? Если нет, то мой внутренний голос скептически возвещает: «Не верю!»
Отец решил, что мне можно не опасаться, поскольку я маленькая и легкая. Отправив меня наверх, он с бабушкиной помощью начал выламывать балясины, а мне приказал:
— Что найдешь — крикни! Мебель и всякое такое.
В память врезалась детская комната, заваленная игрушками. В том числе и моделями машинок, которые я коллекционировала. Неповрежденные, яркие — желтые, синие, зеленые, — они в беспорядке расцветили пепелище. В распахнутом платяном шкафу осталась детская одежда, опаленная на сгибах; кроватка стояла незастеленной. Став постарше, я сообразила: пожар случился ночью. В доме все спали.
Посреди кроватки выгорела дыра, сквозь которую виднелся пол. Я так и застыла. Здесь заживо сгорел ребенок.
Когда мы вернулись домой, мама обозвала отца идиотом. Она была вне себя. А он-то считал, что пришел с добычей.
— Из этих балясин получатся отличные ножки для столешницы, — объявил он.
У меня не шли из головы те машинки и кукла. Какой ребенок бросит вот так свои сокровища, пусть даже слегка закопченные? Где в ту ночь были родители? Может, они спаслись?
Из этого пожара у меня выросла целая повесть. Я придумала новую жизнь для обитателей дома. Сотворила семью по своему вкусу: мама, папа, сын и дочка. Все идеально. Пожар стал началом пути. Вестником перемен. Прежняя жизнь была зачеркнута сознательно. Мальчик перерос увлечение машинками. Но память об игрушках не давала мне покоя. Лицо матерчатой куклы неотвязно смотрело на меня с земли блестящими черными глазами.
Первое суждение о нашей семье я услышала от шестилетней подружки. Маленькая, по-детски светловолосая, она жила по соседству. В округе было всего три девочки такого возраста, включая меня, и мы держались вместе, пока не пошли в этом мире каждая своим путем — сперва в начальную школу, потом в среднюю.
«Шестого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года, когда меня убили, мне было четырнадцать лет» — так начинается самый поразительный бестселлер начала XXI века, трагическая история, написанная на невероятно светлой ноте.«Милые кости» переведены на сорок языков, разошлись многомиллионным тиражом и послужат основой для следующего, после «Властелина колец» и «Кинг-конга», кинопроекта Питера Джексона. В этом романе Сюзи Сэлмон приспосабливается к жизни на небесах и наблюдает сверху, как ее убийца пытается замести следы, а семья — свыкнуться с утратой…
Отношения между Хелен Найтли и ее матерью многие годы напоминали жестокую схватку двух беспощадных противников. И вот Хелен переступает черту, за которую раньше боялась даже заглядывать. После убийства матери ее жизнь стремительно меняется. Женщина, которая потратила столько душевных сил на то, чтобы завоевать любовь матери, неспособной кого-то любить, внезапно обретает свободу, и эта свобода оказывается зыбкой и пугающей.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.