Счастье в подарок - [10]

Оглянувшись, в надежде, что этот жест предназначался кому-нибудь другому, увидела, что кроме меня на улице никого нет. Сердце тоскливо сжалось и, переступая страх, я пошла к этому странному слуге Господня. Тот нервно поглядывал по сторонам и жестом поторапливал меня. Как только я оказалась рядом, поймал за руку и, склонившись, шепотом спросил:

— Дитя мое, вы умеете петь?

— Что?

— Ну-ка, пропойте: ля-ля-ля! — приказал он тоном, не терпящим возражений. Пришлось повторить за ним незамысловатую мелодию.

— Отлично! А теперь на пол тона выше! Еще выше!

В школе я одно время (по настоянию мамы) занималась вокалом и даже несколько лет ходила в хор, поэтому сейчас мне не составило большого труда выполнить эту странную просьбу.

— Идемте! — скомандовал он и, схватив крепко за руку, потащил за собой с такой скоростью, будто бы мы убегали от невидимой погони.

Из-за высокой двери храма появился еще один мужчина в рясе и круглой черной шапочке на голове. Он был старше моего спутника и, по-видимому, являлся важной персоной, поскольку тот согнулся перед ним в почтительном приветствии и скороговоркой выпалил:

— Отец мой, я нашел замену Сели. Эта девушка очень хорошо поет.

Окинув взглядом с головы до ног, от которого мне стало слишком неуютно, что хотелось сжаться до размеров Роки и улизнуть куда-нибудь подальше, тот кивнул и ответил:

— Хорошо. Разучи с ней слова. И пусть переоденется в более подобающий наряд.

Мой похититель, не давая опомниться, снова вцепился в меня мертвой хваткой и поволок внутрь церкви. Нас встретила тишина, и только шаги гулко отражались от чистого, выстланного цветной мозаикой пола.

— Куда вы меня тащите! Отпустите, мне больно! — пыталась я вырваться из крепких рук этого сумасшедшего, все еще не понимая сути происходящего.

— Тсс! Я не причиню вам вред, мне нужна помощь. Сегодня торжественная служба, а сестра Сели простудила горло и теперь не может петь, — поспешил он объясниться, но заметив мой ропот, добавил, — О, конечно, понимаю вас. Не беспокойтесь, я заплачу вам за старание. Петь немного, всего два куплета.

Священнослужитель протянул мне серый лист с набросанным от руки заковыристым почерком витиеватыми буквами текст, когда мы оказались в тесной комнате. В ней кроме стола и приставленной к белой стене деревянной кровати, над которой висел темный крест, небольшой тумбы, больше ничего не было. Узкое окно почти не пропускало солнечный свет в эту каморку, и поэтому здесь горели свечи, что стояли, как солдаты навытяжку в простых без вычурностей подсвечниках. Но светили они довольно тускло. Или мне так показалось с непривычки. Зрение еще не адаптировалось к обстановке.

Я, уткнувшись в текст, попыталась разобрать хоть словечко. Теперь понятно, что читаю на французском хуже, чем думала. Мой пленитель понял эту заминку по-своему:

— О, Господи! Вы не умеете читать?

Мне оставалось только согласно кивнуть, подтверждая его догадку. Побледнев и схватившись за голову, тот ретировался за дверь, оставив меня на время в одиночестве.

Не успела перевести дух и немного опомниться от случившегося, как дверь кельи снова открылась, и на пороге возник все тот же (уже знакомый мне) силуэт в рясе, а следом за ним вошла в сером одеянии девушка лет восемнадцати с чистым невинным личиком и сомкнутыми скорбно изогнутыми вниз тонкими губами.

Она смотрела на меня синими, как небо, глазами и, соглашаясь с приглушенным шепотом мужчины, время от времени кивала головой.

— Это Сели. Она научит вас петь, — с этими словами священник вышел, оставив нас наедине.

Сели прилежно принялась за обучения, повторяя за ней построчно фразы, я довольно быстро запомнила текст. Теперь оставалось уловить мелодию и правильно вытягивать нужную тональность.

С этим было сложнее. Поскольку шепотом девушка не могла мне точно подсказать, как петь. Приходилось наугад тянуть слова. И поначалу у меня не всегда получалось попасть в нужную ноту.

Значительно легче стало, когда Сели с помощью руки показала высоту тона. Когда же она мне искренне улыбнулась, прогоняя печаль с очаровательного личика, я поняла, что справилась.

Вернулся мой мучитель в рясе и, прослушав пение, поблагодарил Сели. Он тоже будто воспрянул духом, а широкая улыбка, оказывается, очень шла его серому лицу. Девушка выскользнула за дверь и исчезла, священник проводил меня в другую комнатку, которая мало чем отличалась от предыдущей. Разве лишь тем, что в ней находился еще и вытянутый вдоль стены тонкий шкаф.

— Отдохните, переоденьтесь. В шкафу найдете все необходимое. Я приду за вами к сроку.

Затем он поспешно вышел, и тут я услышала скрежет замка. Меня заперли!

"Боже, но за что мне это все? " — пронеслась в голове обиженная мысль. Вздохнув, скинула плащ на кровать. Роки освободившись от моих объятий кинулся рыскать по клетушке, осваивая новое пространство. Я его крепко сжимала под плащом, чтобы он не убежал и не выдал себя во время занятий пением. Ведь неизвестно, как на моего друга могла среагировать набожная барышня — Сели. Лишнего крика и шума вокруг крыса очень не хотелось слышать.

— Вот так-то, Роки! Мы с тобой избежали тюрьмы и почти избежали сумы, а вот от плена отвертеться нам не удалось. Хоть бы уж не обманули и, правда, заплатили. Денежек у нас с тобой, словно кот наплакал…, - вздохнула я и открыла шкаф. Как и предполагала, там оказалась ряса. Две, грубые на ощупь, белоснежные рубашки, словно отстиранные "Тайдом", как в навязчивой телерекламе, висели на крючках рядом с серой, такой же, как у Сели туникой.