Счастье в кредит. Книга 1 - [18]

— Мне непонятно, почему мама не звала на помощь? Почему не пыталась тушить огонь? Почему никто не вызвал пожарных? Почему, в конце концов, она просто не выбежала из горящего дома?

Теперь пришла очередь следователя удивляться.

— Так… У вас сведения, которыми не располагаем даже мы… Откуда?

— Какие сведения? — не поняла Наташа.

— Ну, что не звала, не тушила, не пыталась выбежать… Откуда вы?..

— Я знаю, — сказала Наташа.

— Но откуда? Согласитесь, это даже странно…

— Я… — начала было Наташа и замолчала. Действительно, откуда она это знает? Ах да, видение же… Постойте, но это же только видение. Это плод ее собственной фантазии…

— Это какой-то неизвестный нам свидетель… Мы должны тогда его допросить, — все еще удивлялся следователь.

— Нет, это я сама… Это… Я просто знаю маму. Мама…

— A-а… понимаю… — снова загрустил следователь. — Интересная штука. Вот все боятся прокуратуры. Это даже каким-то ругательством стало. А в самом деле, что получается? Не было еще случая, вы только не обижайтесь, Наталья Дмитриевна, не было случая, когда родственники погибших при несчастном случае не пытались бы искать какой-то другой причины. И обязательно находили массу несуразностей в выводах следствия и оставались в уверенности, что преступники гуляют на свободе. Да что там — пальцами указывают: вот этот, мол, и есть убийца… И мы еще защищаем. А вы говорите — прокуратура! Но у вас случай другой. Совсем другой. Вы сейчас сами это и подтвердите. Ответьте мне только на один вопрос — у вашей матери были враги?

— Нет, — сразу же сказала Наташа.

— Ну вот. А теперь скажите, почему вам кажется, что Нина Сергеевна погибла как-то иначе?

«Действительно, что это за морок? Что это я себе вбила в голову? Кому на этой земле понадобилось убивать маму? А ведь именно к этому я склонялась только что. Нет. Маму никто не собирался убивать, и уж конечно она не покончила с собой. Мне просто страшно».

— Да, — сказала Наташа. — Я что-то…

— Я понимаю… К сожалению, я вас понимаю. И надо сказать, не вы первая задаете мне эти вопросы. Я имею в виду по факту гибели вашей матери.

— А кто еще?

— Багин Иван Степанович… Он нас просто… Под особый контроль это дело поставил.

— Понятно, вы простите…

— Ничего. Дело еще не закрыто… Правда, формальности остались… Хотите ознакомиться?

— А что там?

— Там? — Леонид Михайлович встал и открыл сейф. — Результаты осмотра места происшествия, экспертизы, фотографии, свидетельские показания, медицинское заключение…

— Нет, не надо, — сказала Наташа. — Не надо.

— Правильно, — сказал следователь. — Это все ужасно…

Наташа понимала, что разговор окончен. Но вот так встать и уйти ей казалось неловким.

«Боже, о каких глупостях думаю, — одернула она сама себя. — Ловко — неловко… Мамы нет».

Но и эта мысль не заставила ее расплакаться. Была просто пустота и усталость.

— Распишитесь вот здесь, — сказал следователь и подвинул к Наташе официальный бланк с надписью «Протокол допроса».

— Допроса? — спросила Наташа.

— Я обязан был вас допросить. Вот и…

— А вы допросили?

— Конечно. Я спросил вас про врагов Нины Сергеевны. Вы ответили, что врагов нет. Распишитесь.

Наташа поставила подпись.

— Когда следствие закончится, мы сможем вам вернуть кое-что из уцелевших вещей.

— А что-то уцелело? — Эта новость потрясла Наташу.

— Да. Мало, но кое-что… Несколько чашек, ножи, вилки…

— Не надо… Мне ничего не надо.

На улице был солнечный день, в который даже мало верилось после сумрака следовательского кабинета.

— На кладбище, — сказала Наташа.

— Может, сначала сходим поедим? — робко предложила Машка.

— Ой нет, Маш, давай уж все сразу… — выдохнула Наташа.

На кладбище пришлось ехать на автобусе. И снова Наташа боялась, что автобус перевернется. Она уговаривала Машку пройтись пешком, но та только делала круглые глаза:

— Ты что? Другой конец города!

А кладбище было как раз не в конце, а в самом центре. Это Багин-старший постарался, чтобы Нину Сергеевну похоронили на престижном Скорбящем кладбище. Оно давно уже было закрыто для похорон. Только начальники и подпольные богачи ложились здесь в могилу.

«Как странно, — думала Наташа. — Мама всю жизнь терпеть не могла ни тех, ни других, а вот смерть свела ее с врагами на общей земле».

Кладбище было самое старое и самое ухоженное. Чистые асфальтовые аллеи, аккуратные могилы с добротными гранитными памятниками, сторож у входа не сразу пустил девушек, Наташе пришлось предъявлять паспорт.

Могилу мамы она увидела сразу. Та еще до сих пор была завалена венками, цветами, опоясана еловой гирляндой. Но табличка была скромная, жестяная.

Наташа ожидала чего-то другого. Не креста, нет, и не фанерного красного обелиска со звездой, но эта табличка с именем и датами была уж очень скудна.

— Ты хочешь побыть одна? — спросила Машка.

— Да… Пожалуйста…

Машка пошла куда-то в глубь кладбища, а Наташа осталась наедине с почти невидным из-за цветов и венков земляным холмиком…

Наташа вдруг огляделась.

Да ведь это же… Ну конечно… Как она сразу не узнала. Под бумажными венками не разглядела могилу отца. Значит, маму похоронили рядом. Это хорошо. Только вот смерть мамы совсем заслонила от нее отца.

Наташа убрала с могилы несколько увядших букетов и положила под самую табличку свой.