Счастье: уроки новой науки - [15]

.

Эта история иллюстрирует твердое убеждение, которого придерживались экономисты XIX века: дополнительный доход важнее, когда вы бедны, чем когда вы богаты. Современные исследования подтверждают это убеждение[87]. Мы можем выяснить, насколько дополнительный доход увеличивает счастье людей, находящихся на разных точках шкалы доходов, и выясним, что выигрыш от дополнительного дохода становится тем меньше, чем богаче становится человек. По той же причине дополнительный доход сильнее отражается на счастье в бедных странах, чем в богатых.

Этот психологический факт подтверждает, что, если деньги перейдут от более богатого к более бедному человеку, бедный с точки зрения счастья выиграет больше, чем потеряет богатый. Таким образом, среднее счастье возрастет. Вследствие этого в отдельной стране уровень счастья будет тем выше, чем равномернее распределяются в ней доходы – при прочих равных условиях[88].

При таком подходе доход рассматривается в качестве релевантной детерминанты счастья: неравенство плохо, потому что дополнительный доход приносит меньше пользы богатым, чем бедным. Однако есть и совсем иная традиция, которая фокусируется на неравенстве доходов как на вещи в себе, – особенности нашего окружения[89]. Она утверждает, что у людей есть взгляд на неравенство как таковое. Предполагалось, что людям не нравится неравенство. Но появляется все больше свидетельств того, что некоторые группы (мобильные или кажущиеся себе таковыми) на самом деле его любят[90]. Это сложный вопрос, и о балансе таких предпочтений известно мало. Кроме того, неравенство, конечно, может влиять на качество социальных отношений. Однако до сегодняшнего дня не было очевидных фактов, доказывающих, что неравенство как таковое влияет на счастье индивидов в сообществе[91]. Но мы достоверно знаем, что польза от дополнительного дохода меньше, если люди богаты, и это становится главным связующим звеном между неравенством и средним уровнем счастья.

Еще один соблазнительный аргумент, выдвигаемый против политики по преодолению неравенства. Он исходит от тех, кто полагает, что налогообложение – механизм, препятствующий социальной мобильности, мешающий амбициозному молодому человеку выйти из нищеты и разбогатеть (поскольку нельзя разбогатеть за одно поколение). Я даже слышал, что некоторые считают, будто бы высокие налоги в Великобритании способствуют сохранению классовой системы. Это ерунда. Самыми бесклассовыми обществами в мире являются Скандинавские страны, в которых высокие налоги, хорошее школьное образование и царит культура взаимоуважения.

* * *

Итак, к чему же мы пришли? У нас есть хорошая теория того, почему прирост счастья оказался меньше, чем ожидалось: наши доходы росли по мере роста доходов других людей и точно так же росли наши ожидания в отношении комфорта. Главный механизм, который здесь действует, – это сравнение.

Он глубоко укоренен в нашей психологии. Если вы посмотрите на следующий рисунок, возникнет естественный вопрос: какая из двух вертикальных линий длиннее? Большинство ответит: та, что справа. Почему? Потому что она длиннее в сравнении с пробелами между двумя расходящимися линиями ниже и выше нее. На самом же деле обе вертикальные линии имеют одинаковую длину.

Наше восприятие реальности постоянно искажается бесполезными сравнениями. И поэтому один из «секретов счастья» – наслаждаться вещами, как они есть, не сравнивая их с чем-то лучшим. Другой секрет – выяснить, какие вещи по-настоящему делают нас счастливыми.

Привычка сравнивать

Глава 5 Что же делает нас счастливыми?

Так ли это мало —

Радоваться солнцу,

Весны живому свету,

Думать, любить, вершить?

Мэтью Арнолд[92]

Счастье приходит изнутри и извне. Оно зависит не только от обстоятельств, в которых мы находимся, но и от нашей внутренней сущности. Как говорил Ларошфуко: «Счастье и несчастье человека в такой же степени зависят от его нрава, как и от судьбы». Нрав, или темперамент, в свою очередь, зависит от наших генов и от воспитания.

Гены

Некоторые считают, что о наследственности говорить не стоит, поскольку может создаться впечатление, что счастье или несчастье человека предопределено с рождения и ничего с этим поделать нельзя. Это абсурдный вывод. Даже самые сильные наследственные черты могут меняться под действием опыта. Достаточно вспомнить такой показатель физического развития человека, как рост – так тесно связанный с ростом родителей. Однако средний рост британских мужчин за последние сто лет увеличился на два дюйма, главным образом благодаря улучшению питания[93].

Значит, рост – это совместный продукт наследственности и среды, как и почти все, что в нас есть интересного. Гены – это не шаблон, указывающий, какими мы с неизбежностью должны стать. Гены дают инструкции о том, как нам развиваться, реагируя на нашу среду. У мыши есть гены, заставляющие ее глаза видеть, если этому благоприятствуют обстоятельства. Если мышонку наложить на глаза повязку на шесть месяцев, а затем снять ее, зрение у него не восстановится.

Но тогда зачем вообще говорить о генах? Да потому, что нас интересует истина. Мы хотим знать, что делает нас такими, какие мы есть; однако мы этого не узнаем, если будем игнорировать какой-либо из ключевых факторов. Как знает любой родитель, дети появляются на свет разными, и они не будут счастливы, если мир не станет соответствующим образом реагировать на то, какие они.