Счастье рядом - [60]

— Там, на Увинском кладбище, похоронен Ваня. Не будь того рейса — было бы все иначе. Ведь на день его возвращения была назначена наша свадьба... — Тоня помолчала и шепотом, как будто на этой высоте ее мог кто-нибудь подслушать, призналась: — Летом каждое воскресенье приезжала сюда, к Ване. Целые дни сидела у его памятника. Цветы садила, поливала. Все как-то легче.

Она отвернулась и задумчиво посмотрела поверх лиманов. Говорить Андрею было трудно. Он понимал, что не могли тут помочь никакие утешительные слова. Да и мог ли он ободрить человека, если сам ощущал чувство потери?

— Я вас понимаю, Тоня. Мне тоже пришлось очень худо.

— И вам? — отозвалась она.

— У меня иначе, совсем иначе, — сбивчиво ответил Андрей.

— Если иначе, значит, лучше, — оживляясь, словно освободившись от своих дум, сказала Тоня. — Значит, лучше! — твердо повторила она.

3

Минувший день был последним солнечным днем затянувшейся золотой осени. Теперь на придорожные осины с ожесточением налетали порывы ветра, пригибали стволы. Стаи красно-желтых листьев то и дело срывались с оголившихся ветвей, беспомощно кувыркались в воздухе, ударялись в стекла машины, устилали землю. Могучий ЗИЛ, дыша теплом и неотвратимой силой, набирал скорость и все быстрее шел по укатанной глинистой дороге. Все небо, до самого горизонта, затянули густые серые тучи. Они предвещали дождь. И вот первые его капли разбились о ветровое стекло. Расползаясь в крупные прозрачные кляксы, они стекали неровными струйками вниз, уступая место другим каплям и постепенно сливаясь между собой. Водитель, дымя самокруткой, которая потрескивала в его сжатых губах, неторопливо включил стеклоочиститель и, пристально вглядываясь вперед, с прежним усердием выжимал газ. Андрей смотрел сквозь залитое дождем стекло и думал о мужестве людей, которые и в осеннее и в зимнее ненастье валили и трелевали лес. Ему хотелось, чтобы скорее кончилась эта долгая скользкая дорога, хотелось скорее увидеть лесные танки — тягачи, приземистые лебедки и — людей умелых, веселых и сильных.

О них напоминало все: и высокоподбитая дорога с ровными срезами кюветов, и тяжелый бензовоз, который, не сбавляя скорости, мчал через сплошную завесу дождя и мокрого снега. Его вели руки бывалого, хмурого с виду шофера.

На ветровом стекле уже не растекались прозрачные струйки дождя, планка стеклоочистителя мерно разгребала густо налипший снег. Далеко видно было белое полотно дороги.

— Теперь все, — сказал водитель. — На неделе установится зима.

Андрей поежился и зарылся подбородком в воротник. Задремавший Волегов вздрогнул и, дивясь переменам в природе, сказал:

— Теперь бы впору на юг, а мы забираемся на северный полюс.

Водитель ухмыльнулся:

— На юге еще без пальто ходят. Однако хоть и прожил я там полжизни, — скажу, что без зимы скучно. Вся зима там такая, — он кивнул на окно.

— Такая, — сказал Волегов, — зато не так долго тянется. Сейчас без пальто ходят, и через два месяца снова будет тепло.

«...Ходит в своем розовом костюмчике и Таня, — подумал Андрей. — где-нибудь по Сумской улице твердо и легко переступают ее ноги».

Он всегда с болью вспоминал выражение ее лица, глаза, походку. Хотелось бросить все и мчаться на ближайшую станцию, чтобы ехать не куда-нибудь, а к ней. Мысль о поездке преследовала его всюду. И теперь тоже он думал об этом. Вот только кончится командировка или чуть позже, когда спадет напряжение в работе. Без Тани, без ее голоса, улыбки, рук — жизнь теряла смысл...

К концу дня показался Лесоозерск. Он стоял на взгорье, окруженный зеленым кольцом елей, и мигал первыми вечерними огнями. Прямые улицы, застроенные двухэтажными стандартными домами, подымались к белокаменному зданию, на мачте которого повис флаг. Это здание в городе называли Домом Советов, в нем помещались все районные организации. Здесь же была редакция газеты.

— Вам куда? — спросил водитель и посмотрел на Волегова и Андрея участливым взглядом. — Непогодь-то какая, хуже не придумаешь. Может, еще придется свидеться, — сказал он, открывая кабину. — Гора с горой не сходится, а человек с человеком — всегда.

— Увидимся! — бодро ответил Андрей. — Может быть, на обратном пути в Уву подбросишь.

Они распрощались с шофером и пошли по глинистой, припорошенной снегом тропке вверх, к Дому Советов.

...В этот же день на попутной машине треста они добрались в Усть-Увинск.

4

В шесть часов утра на улицах поселка загромыхали тяжелые машины. Они сотрясали дома и назойливо сигналили тем, кто должен был ехать в лесосеки. Машины останавливались в центре поселка, и к ним со всех концов спешили механизаторы, чокеровщики, сучкорубы. Андрей с Волеговым забрались на киселевскую машину — так прозвали здесь грузовик, на котором уезжала в свою лесосеку бригада Матвея Киселева. Эта машина первой тронулась с места и, победно гудя, начала углубляться в тайгу. Ехали недолго. Задумавшийся, прижатый к земле низкими тучами лес расступился. Только тонкие стволы одиноких елей торчали на уходившей вдаль вырубке.

Андрею хотелось увидеть бригаду Киселева в работе, увидеть, как падают на землю лесные великаны, как уплывают они к разделочной площадке, превращаются в ровные крепкие кряжи и доставляются затем на нижний склад.