Счастье приходит дважды - [3]

Атена дала Тео, его отцу, любовь и теплоту, которой не было в его браке с Мариной. Димитри видел, как счастлив отец с молодой любовницей, и, несмотря на смешанные чувства, которые он испытывал, был искренне рад за него. Но он сдержит клятву — его мать никогда не узнает унизительную правду. Это дело чести — и уважения к чувствам матери.

Озабоченный тем, что Атена нуждается в поддержке и помощи, Димитри почувствовал, как в нем растет раздражение на Оливию, явно не удовлетворенную своей жизнью.

— Не забывай, что благодаря моей неустанной работе ты наслаждаешься роскошной жизнью, которую дает богатство, — сердито буркнул он и, широко шагая, ушел в дом.

Кипя от негодования, Оливия выпрямилась и, поднеся к губам чашку, сделала глоток. Ей нужен Димитри, а не его миллионы. До замужества она постоянно работала, а теперь страдала от скуки, день за днем ожидая, когда Димитри вернется домой.

Такой образ жизни плохо сказывался на ней. Неудивительно, что она набрасывалась на него, когда он возвращался из очередной поездки. Она плохо знала греческий язык, чтобы найти работу, да Димитри и не позволил бы ей работать. Его мать вела хозяйство, садовники занимались садом, и Оливии оставалось лишь осматривать достопримечательности и ходить по магазинам. И тоскливо ожидать возвращения Димитри, чтобы вновь пробудиться к жизни.

Рай, размышляла она, печально глядя на залив с террасы особняка стоимостью несколько миллионов долларов, имеет свою обратную сторону. Оранжевый диск солнца медленно погружался в море. Оливия почувствовала, что вот-вот расплачется.

— Боже мой! — с притворной тревогой воскликнула Марина. — Вы впервые поссорились!

— Мы оба вспыльчивые, — холодно ответила Оливия.

— Димитри не любит, когда женщины возражают ему.

— Он знал, какая я, когда женился на мне. Ему, наоборот, нравится, когда я проявляю независимость и возражаю ему…

— О, это нравилось ему тогда, — пробормотала Марина. — Но теперь, когда ты стала его женой, он ожидает от тебя покорности и послушания.

— Он может ожидать всего, чего пожелает, — устало сказала Оливия.

— Тогда ты должна понять, что он предпочтет кого-нибудь помягче и понежнее. Свою любовницу, например. Я полагаю, что он поехал к ней.

— Любовницу? У него не хватит сил на другую женщину, — раздраженная злобой свекрови, Оливия возразила с несвойственной ей прямотой.

Марина, возмущенная ее откровенностью, неодобрительно поджала губы.

— Мой сын — настоящий мужчина. Я дам тебе ее адрес. Ее зовут Атена. Можешь сама убедиться.

Оливия похолодела. Свекровь говорит с такой уверенностью… Только не измена, подумала она. Ей не пережить этого. Внезапно она почувствовала, что больше не может выносить присутствие Марины.

— Я ложусь спать. Спокойной ночи.

Дрожа от дурных предчувствий, она вошла в спальню. Димитри, развалившись на их большой кровати, смеясь, болтал по телефону. Увидев ее, он немедленно прервал разговор, и Оливия почувствовала, как ее охватило чувство страха.

Они настороженно, как боксеры на ринге, смотрели друг на друга. Она заметила, как в глазах Димитри промелькнуло разочарование. Он вскочил с кровати и направился к выходу.

— Куда ты? — спросила Оливия, ненавидя себя за то, что уподобляется типичной ревнивой жене.

— На улицу.

— В такой час?

Глупо было спрашивать его об этом. Но теперь она понимает, почему женщины задают такие вопросы. Они не доверяют свои мужьям. И часто не без причины.

Димитри посмотрел на ее дрожащие губы и с трудом удержался от признания.

— Да, в такой час, — резко ответил он и поспешил уйти, чтобы не поддаться минутной слабости.

Оливия стояла посередине роскошной спальни. Ей принадлежит все, что она здесь видит. Она — совладелица этого особняка и еще одного, выстроенного на крыше небоскреба в Афинах, из которого открывается вид на Акрополь, не говоря о доме на Беркли-Сквер в Лондоне, яхты, личного самолета и, очевидно, неограниченных денежных средств. Но, несмотря на это, она никогда не чувствовала себя такой одинокой и лишенной всего, что было ей дорого, как в этот момент.

Богатство и все, что с ним связано, не имеет для нее значения, если Димитри не любит ее. Если нет любви, у нее нет ничего. Оливия посмотрела на свои дрожащие руки. Огромный брильянт, как будто в насмешку, блистал и искрился у нее на пальце. Брильянтовое ожерелье в виде сверкающих ромашек, казалось, душило ее.

Теперь она жена. Его собственность. «Жена да убоится мужа своего».

Она нахмурилась, вспоминая обет, который дал Димитри во время брачной церемонии: любить ее, как самое себя. Прекрасно. Он или любит ее, или нет. Она не позволит использовать себя в качестве сексуального объекта или инкубатора для будущего потомства Ангелаки в то время, как он будет «забавляться» где-то на стороне.

Оливия решительно сжала губы. Она уйдет от Димитри, если у него есть любовница. Она не позволит, чтобы ее делили с кем-то. Завтра она поступится чувством собственного достоинства и попросит у Марины адрес той женщины.

Ни один мужчина никогда не одурачивал ее. Никогда ни один мужчина не будет использовать ее исключительно для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Лучше жить без Димитри, чем так, как сейчас.