Счастье? - [40]

Взгляните на тех, кто любит смотреть романтические фильмы, – эти люди, как правило, думают, что несчастливы в реальной жизни, и инстинктивно выискивают в придуманной киношниками истории надежду на собственное счастье, которое обязательно случится, надо просто немного подождать, ведь вон какие лузеры на экране вдруг встречают своего Ромео (или Джульетту), когда уже и надежды никакой не осталось, а ведь я-то еще хоть куда.

Я считаю, что романтические фильмы, оставляя у наивных людей надежду на личное счастье, тем не менее порождают слишком большое количество нереальных иллюзий – вот сегодня я пойду на день рождения, как в том фильме, и там встречу его (ее), вот сегодня на свадьбе подруги я познакомлюсь с двоюродным братом жениха, случайно оказавшимся в Питере, а так он живет в Лондоне, и мы будем жить с ним долго и счастливо.

Лично я уже давно понял, что надеяться на это не стоит, но совсем не отчаялся – в конце концов, ведь всегда остается вариант с проститутками (что касается мастурбации, то я не до такой степени интроверт, чтобы считать подобный метод долгосрочным решением проблемы отсутствия сексуально-романтического партнера).

Домой я приехал совсем не поздно, где-то в половине одиннадцатого. Аня сидела на кухне и вызывала четкую ассоциацию с офортом Дюрера «Меланхолия». Видимо, воспитательный процесс надо было углублять – его долгосрочные результаты пока отсутствовали.

– Ты где был?

– С Денисом, где же еще?

– Что-то ты к нему зачастил! Подозрительно даже, – произнесла она мрачно.

– А в чем это ты меня подозреваешь?

– Ты совсем дурак, что ли?! Не понимаешь?!

– Знаешь, Аня, я не привык врать, и если иду к Денису – значит, иду к Денису, а если пойду куда еще, то проинформирую тебя соответствующим образом!

– Ты совсем охренел?! – в голос закричала Аня. – Какая ты свинья! Как только язык поворачивается такое говорить? Я тут загибаюсь, как на каторге! Что ты вообще делаешь, кроме как на работе сидишь? А еще мне такие вещи заявляешь! Сволочь ты последняя!

Я почувствовал, как кровь приливает к лицу. Сознание того, что в эту минуту мне больше всего на свете захотелось ударить Аню чем-то тяжелым, было одновременно и неожиданным, и невыносимым. Я почувствовал стыд и отвращение. Вот, оказывается, как происходят семейные трагедии! Надо отдать должное моему самообладанию: за мгновение нарисовав в голове разнообразные сцены кровожадной расправы с Аней, я даже не шевельнулся, а просто спокойно произнес:

– Аня, я вот тут что подумал: давай, может, разведемся?

У Ани по лицу за доли секунды пробежала целая гамма чувств. От удивления до оторопи, от испуга до крайнего раздражения, через мгновение сменившегося бешенством. Я и не подозревал, что за такой сжатый период времени человек может столько испытать.

– Ты совсем спятил? – взмахнула она руками. – С какой это стати?

– Мне кажется, что у нас что-то разладилось. Любви нет, одна бытовуха какая-то!

– Не знаю, что там тебе кажется, но я не собираюсь одна ребенка воспитывать! Не дождешься! Хочешь, чтобы я одна на себе сына тянула? – Тут она покраснела. – Ты что, завел себе кого-то? – выпалила она.

Я отрицательно покачал головой. Это была чистая правда, Оля в данном случае была не в счет.

– Так, а что тебя не устраивает?

– Жизнь наша такая! Вот скажи мне, ты счастлива?

– Какая такая жизнь? Какое счастье? Ты все какими-то мечтами живешь! Ты лучше подумай о Кирюше, у тебя сын растет! О его будущем надо думать, образование ему дать, от армии отмазать! А ты о жизни своей какой-то не такой!

– А ты что, довольна нашей жизнью?

– Ты сам-то что сделал, чтобы я довольна была? Совсем меня загнал, как лошадь! Я тебе что, железная? Хамишь мне на каждом слове, шляешься вечно неизвестно где! И еще он заявляет, что несчастлив!

– Подожди, подожди, я сейчас тебе помогаю – и Кирюшу в садик, и в магазины, и готовлю…

– Готовит он! – побагровев, бросила Аня. – Да это ты себе готовишь! Ты меня спросил, нравится мне твоя готовка? Ты нормальное что-нибудь хоть бы раз приготовил! А то все хрень разную! А мне потом срач за тобой убирать! А в магазин… что, я должна ездить? Я тебе лошадь, что ли? Кирюшу он в садик отвозит! А кто же его возить должен? А то, что ты стал неизвестно где шляться? Это как? И я еще все терплю, как рабыня, дома сижу – полы мою и стираю! А он еще и недоволен! Счастья у него нет! Все у тебя нормально, ты Бога не гневи, ты еще не знаешь, какие проблемы у людей бывают! – выпалила Аня на одном дыхании. Можно было подумать, что эта речь была у нее давно заготовлена, тщательно выучена и многократно отрепетирована.

Я всегда настолько поражался ее способности моментально выдавать емкие и глобальные формулировки на любые темы, что аргументированно их опровергнуть у меня никогда не получалось. Говорить больше ничего уже не хотелось. Продолжать беседу в этом ключе было настолько же продуктивно, как объяснять слепому, какое небо голубое. Я обреченно прикрыл глаза рукой и поплелся в ванную.

В душе я пребывал в полном одиночестве, и снова стал раздумывать на довольно животрепещущую тему: и что же теперь делать? Наверное, все же развод был бы наиболее правильным выходом. Но как? Видимо, Ане необходима железобетонная причина, которая бы ее убедила. Мои пространные рассуждения таковыми ей не казались. Так что же делать? Что, если подговорить Сашу изобразить любовницу, чтобы такой железобетонный повод возник? Саша согласится влегкую!