Счастье на высоких каблуках - [26]

– Письма. Фотографии. Деньги. Драгоценности. Начинайте с кухни.

Охрана взяла под козырек.

– Я по-прежнему не вижу никакого просвета, – сказала Марина, опираясь на подоконник, – разве что Леденцова выглядит подозрительно. И эта записка «Прости, я виновата».

– О да, – кивнул Дима, – у Леденцовой рыльце в пушку. Она что-то может знать. Но при чем здесь твоя сестра? Это очень интересно. И, думаю, очень важно.

– Виталик подозревал ее. Только ее, больше никого, – сказала Марина. – Говорил, что она мне постоянно завидует, что я богата, что если мы – я и Виталик – умрем, она может в перспективе получить наследство. Но я не верю. Понимаешь, у нас живы родители, и у меня и у Виталика. Они получат все.

– Ты уже говорила мне это, – сказал Дима, – но тут я согласен с Виталиком больше, чем с тобой. Разве твои папа и мама будут возражать, чтобы Леночка жила в твоей квартире? Чтобы она пользовалась твоими драгоценностями, твоими машинами, твоим агентством? Кто будет управлять фирмой? Не старики же?

– Да она ничем не умеет управлять – ни машинами, ни фирмой. А что касается квартиры, то она и мою в три дня приведет в состояние хлева. К тому же подумай, могла ли моя сестра где-то взять пластит, соорудить бомбу и подложить ее в кафе? К тому же она не умеет стрелять. А тот человек, что напал на меня на лестнице в черной накидке и со «Смит-Вессоном», стрелял хорошо. Дальше. Лена была здесь в тот момент, когда Виталик увидел в окне лицо и спрыгнул вниз, на леса. Хотя насчет последнего я не уверена, конечно, ведь точное время ее исчезновения нам неизвестно.

Один из охранников вошел и положил на кухонный стол пухлый потрепанный конверт.

– Тут деньги, – сказал он, – мы нашли под матрасом.

Дима пересчитал сумму.

– Почти двенадцать тысяч долларов, – сказал он.

Марина подняла брови.

– Ты думала, твоя сестра сидит без гроша, – подмигнул он.

Они посмотрели друг на друга.

– Откуда? – растерянно спросила Марина. – Она же не работала.

– Она же в чем-то виновата, – напомнил Дима, – думаю, деньги и чувство вины как-то связаны. Может, она в свое время у тебя что-то украла? Безделушку какую-нибудь? Колечко с бриллиантом, которое ты думала, что потеряла?

– Ерунда. Ничего такого не было, – сказала Марина. – Мы вообще мало общались, раз в год, может, пару раз. Она и дома-то у меня после ремонта не была.

– Драгоценности, – сказал второй охранник, поставив на кухонный стол шкатулку.

– Это интересно, – протянула Марина. – По тому, какие драгоценности покупает человек, можно многое сказать о его внутреннем мире. Стиль шопинга отражает состояние души.

– А также тут есть ярлычки из магазинов, – сказал Дима.

Марина взяла в руку кулончик в виде головы Нефертити.

– Египетская царица. Интересно, – сказала она.

– А вот сердечко с рубином, – сказал Дима. – Видимо, намек на любовь.

– Намек намеком, – покачала головой Марина, – но не факт, что кто-то ей это купил. Она могла и сама. Я вот покупала себе сердечки. И носила. Пока Виталика не встретила.

– А потом он стал тебе покупать? Золотые сердечки? – поднял брови Дима. – Точно?

Марина не ответила. Она вытащила длинную серебряную цепь с крупным кулоном-жетоном с графами: имя, день рождения и группой крови. Штучка была массивной, но симпатичной.

– Кто-то со вкусом все это подбирал, – сказал Дима. – Так же, как и белье с подсолнухами. Сама-то Лена совершенно точно вкусом не обладает. Посмотри на квартиру.

Кольца все были совершенно стандартными – камешки, цветочки. Последним Марина достала из коробочки круглый золотой кулон, гладкий со всех сторон, как капля.

– Посмотри, нет ли нигде надписей. Типа «Лене от Толика»?

Но ничего такого не было.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Марина. – Ты так же, как и Виталик, думаешь, что моя сестра участвует в заговоре против меня. И что у нее есть богатый любовник. Некий мистер Икс, который задумал решить свои финансовые проблемы за мой счет. И за счет Виталика.

Она нервно хлебнула минералки. Кубики льда звякнули о стенки бокала.

– Тебе не нравится эта идея, – сказал Дима. – Я тебя понимаю. Сестра. Вместе росли. Близкий человек… А потом оказывается, что любовник для нее важнее тебя. И что она готова пойти из-за мужчины на предательство.

Марина смотрела на него волком.

– Но, как ты понимаешь, мозг операции – не она, а ее любовник. Если он у нее действительно был. И если мы не идем по неверному пути.

Марина прищурилась.

– И я думаю, – продолжил Дима, – что этот человек близок к тебе. Я, правда, не знаю, как твоя сестра могла познакомиться с кем-то, кто хорошо тебя знает.

– Умоляю, – поморщилась Марина, – не надо сочинять, что это мой зам Евгений или шеф службы безопасности Олег Олегович. Я видела авторучку не на работе. Это точно. И не дома. А вот где?

Марина хлебнула минералки. Кубики льда негромко звякнули.

– О’кей, не Евгений и не Олег Олегович, хотя на всякий случай, признаюсь тебе, мои люди проверяют обоих вдоль и поперек, – сказал Дима. – А кто? Подумай. Плюс имей в виду, что твоего мужа он уже устранил, а записка сестры со всей ясностью говорит о том, что она в этом замешана. Мне не хочется тебя расстраивать, но кровь, которую нашли в перевязочной, принадлежит именно Виталию. Крепись. Нам надо найти того, кто это сделал.