Счастье на продажу - [6]

— Совесть. Обманывать миграционную службу — это одно, а вот, твоих родственников совсем другое. Стыдно так становится, когда они начинают поздравлять… особенно, твоя мама. Она такая… такая… милая женщина.

— Ага, — выдал муженек. — Знаешь, дорогая, дай-ка мне бутылку. То, что ты называешь мою мать "милой женщиной" начинает настораживать, — и забрал из моей не очень-то и цепкой хватки виски. — А насчет обмана… тут ты права: это плохо.

— Это отвратительно, а не просто плохо, — строго заметила я и взглянула на Рому: раскаяния на его лице, пусть даже и при таком освещении, не увидела. — У тебя вообще совесть есть?

— Конечно. Просто, хорошая натренированная совесть не грызет своего хозяина! — выдал супруг. — Да и мы скоро с тобой разведемся. Пройдет месяц, как ты получишь, вид на жительство — и снова станем свободными.

— Кстати, насчет развода. Что ты родне скажешь?

— Ой, — видимо, Рома обрадовался этому вопросу, так как сразу оживился. — Скажу, что мы с тобой не сошлись характерами. Что любовь быстро прошла и бла-бла-бла. Некоторое время похожу разочарованным, убитым разрывом, а потом объявлю им, что от женщин сплошная боль и я снова гей. Вот, так. Что скажешь?

— Полный бред.

— Знал, что ты оценишь. А теперь, — он поднялся, поставил бутылку на пол и потянул меня за руку, поднимая, — пришло время веселья. Хватит киснуть!

— "Пришло время веселья" — это не намек же вернуться туда? — я кивнула в сторону зала, откуда доносилась медленная музыка. — Потому что если так, то я лучше останусь здесь в компании лучшего друга.

— Это меня, что ли?

Хах, надейся и верь!

— Нет, про бутылку Jack Daniels.

— Ясно, — усмехнулся Рома. — Возвращаться туда не будем, — мотнул он отрицательно головой. — Есть у меня идея получше, но только тебе придется переодеться. И я надеюсь, что ты платье не…

— Господи, — перебила я друга, — если ты еще один раз повторишь "Надеюсь, что ты не запачкала платье", я тебя действительно изобью шпилькой! — прорычала, сетуя на то, что под рукой нет букета.

Грозное, кстати, оружие. Жаль, что мне пришлось с ним расстаться: по традиции я бросала его за спину, в толпу девчонок, что с громким писком ловили его… Хотя, всегда можно подойти и отобрать.

— Ох, кто-то начинает превращаться в Халка, — мой супруг засмеялся. — Чувствую, веселая нас ждет семейная жизнь, женушка!

Странно, что ты так не один думаешь.

Семейная жизнь

А потом наступила очень лихая и совсем не брачная ночь в клубе, от воспоминаний которой начинает раскалываться голова. Идея, пришедшая тогда Роме в голову, не отличалась гениальностью: тихо убежать и отпраздновать наше замужество в другом месте. По пути мы забежали к подруге, у которой я переоделась и переобулась, а потом, как выразился сам мой муженек, "пришло время веселья".

Только к утру время веселья прошло, а вот головная боль как-то не спешила покидать меня.

О, это просто ужасно.

С трудом разлепив веки, я посмотрела на часы на прикроватной тумбочке: половина первого.

С добрым утречком, Ангелина.

Спустив ноги и кое-как приведя себя в вертикальное положение, вышла из комнаты и направилась сразу в комнату Ромы. У меня как-то из памяти выпало, как мы с ним добирались домой, поэтому захотелось уточнить: здесь ли вообще мой муженек.

Здесь оказался.

Он спал и не один причем: в обнимку с каким-то парнем. Хорошо, так семейная жизнь начинается. Ничего не скажешь.

— Не прошло и двадцати часов с нашей свадьбы, как ты мне изменяешь, — заметила я, наклонившись к его уху.

У Ромы сон чуткий, даже в таком состоянии: он проснулся сразу, открыл глаза и непонимающе посмотрел на меня, потом на того, кто спал рядом. Почесал макушку.

— Что обычно говорят в таких случаях? — поинтересовался он, не в силах оторвать голову от подушки.

— Дорогая, это не то, что ты думаешь.

— А что ты думаешь? — снова спросил муженек.

— Ничего, — призналась я честно.

Сам попробуй думать в таком-то состоянии!

Рома отмахнулся и перевернулся на другой бок со словами:

— Тогда я могу спать дальше.

Понимая, что больше от неверного супруга мне ничего не дождаться, а от его нового друга тем более, отправилась в ванну приводить себя в порядок. Потом на кухню: сварила себе кофе, села в широкое плетеное кресло, вдохнула прекрасный аромат этого божественного напитка… и тут раздался звонок в дверь.

— Твою ж мать… — и пошла открывать.

Да, разве знала я, что выругавшись, так близко подойду к истине?

На пороге стояла Ирина Григорьевна.

— Добрый день, моя дорогая, — прощебетала свекровь. — А я вот вам пирожков напекла. Подумала, что вы проголодаетесь?

Не успела я и рот открыть, чтобы сказать "Здравствуйте", как женщина ужом проскользнула внутрь, быстро разулась и направилась на кухню. А я же так и осталась стоять в коридоре.

— А мы вас совсем не ждали, — призналась, последовав за ней.

Знаете, Ирина Григорьевна неплохая, я бы даже сказала милая женщина (если очень притянуть за уши), однако она из такого типа людей, которые не сядут на место, пока не облазят каждый угол вашей квартиры.

И ведь не выгонишь её, а "тонкие" и не очень намеки Ирина Григорьева пропускает мимо ушей, как я подозреваю, зачастую специально.