Счастье - [48]
– Знаю. Минута.
– У вас отлично варит голова… для вашего возраста… Главврач психдиспансера, думаю, вам знаком.
– Да.
– Одного звонка будет достаточно, чтобы вашу внучку отпустили. Фамилия у нее – как у вас.
– Такими вещами не занимаюсь. Полминуты.
– Это – о младшей. Теперь старшая. Ваша полная тезка, между прочим. Один звонок областному прокурору. Наверняка он тоже лечился или консультировался. И чем-нибудь вам обязан.
– Время закончилось. – Железная Леди достала из ящика папку и надела очки.
– О луковом перышке у меня все.
Алеша по привычке высыпал на стол горсть барбарисок и, немного поколебавшись, посадил рядом последнего из ее медведей, темно-синего, в оранжевом колпачке.
– Сувенир. От младшей.
Обернувшись в дверях, он увидел, как Железная Леди четким жестом сметает в корзину для бумаг конфеты и игрушку. Может быть, немного слишком поспешно.
– «Не терплю, когда на столе беспорядок», – дамским голосом прокомментировал Алеша.
«Что ж, по крайней мере быстро, – вздохнул он, снимая в коридоре нос. – Теперь можно вздохнуть свободно: надежды больше нет… Как смешно, провод перерезал, думал, она занервничает, будет звонить, чтобы меня выдворили…»
В кармане задребезжал телефон.
– Привет, – произнес кто-то сдавленным от смеха голосом и засвистел: – Фюить-фюить… Вы что, продаете скворечники?
– Нет, – устало ответил Алеша. – Это квартира Зайцевых. Видите, из трубки уши торчат!
«Надежды нет. Зато еще полгода мне будут звонить хихикающие школьники и свистеть в трубку, изображая скворцов. Какое счастье…»
Глава шестнадцатая
Неволя
Ночью, когда тоска заполняла камеру, как вода на картине «Княжна Тараканова», Санька прямо под свитером стягивала с себя тельняшку и утыкалась в нее, пытаясь различить едва уловимый запах своего счастья. Все остальное уже намертво пропахло тухлой капустой: и свитер многочадной Франсуазы (как он пригодился в этом неотапливаемом аду!), и волосы, и мысли…
Звездная ночь больше не вспыхивала в ней каждую секунду, она опустилась глубоко, на самое дно души. Санька закрывала глаза и видела перед собой лишь бесконечные коридоры с одинаковыми дверями, за каждой из которых томилась чья-то обезображенная жизнь.
Она плыла сквозь эти коридоры, становившиеся все длиннее, сквозь тошнотворный стук ложек в столовой, сквозь огромный портрет президента в кабинете следователя («Кто это там на стене? Ваш родственник?» – «Я бы на твоем месте уже разучился шутить». – «Так точно!»), сквозь похоронное лязганье закрываемых за спиной дверей…
Плыла сквозь всю эту заунывную, бредовую нереальность, прижимая к лицу его тельняшку, словно акваланг. Пока наконец не оказывалась на берегу моря, на краю земли, в начале и в конце, в своей сияющей точке.
«Живого всегда можно найти… Ее звали Мария… Ну, я-то тебя люблю, чем же еще я, по-твоему, тут занимаюсь?..»
С каждым днем возвращение давалось ей все труднее, голос его звучал все глуше, то и дело перекрываемый репликами Иды Бронштейн или занудным хамством следователя Смирнова.
«Нет-нет-нет, не хочу вас слушать, довольно! Я не ваша, я не здесь, я там… Он закрывал мне глаза руками и повторял одно лишь слово: „Мечтай!“… „Не могу же я уйти навсегда с твоим чемоданом… Дурачье, выброси лучше свою пластинку“… „Ида Моисеевна, как вас угораздило купить именно оранжевую палатку, мне теперь шьют связи с Майданом!“ – „На распродаже не было других цветов!..“ – „Нет-нет… Я не об этом…“ – „А о чем же?.. Ах, да. Море, Париж, любовь“… „Отдашь их в детдом – прокляну!“ – „Санька, это жестоко“… „Мама, ты кого-то убила? Но ведь в тюрьму сажают только плохих?..“ Может, я оказалась тут, потому что все время ждала несчастья? Я же непрерывно боялась, что вот сейчас все оборвется… А этот страх – насколько он мой? Вдруг он тоже – из прошлого? И моя задача – от него освободиться? Но как тут освободишься, если до сих пор ты можешь выйти из дому – и загреметь на двадцать лет… Замкнутый круг».
Однажды ей вообще не удалось пробиться внутрь сквозь шум и маету дня. Под утро она поймала себя на том, что всю ночь прокручивала в голове наставления адвоката, пререкалась с конвоирами, писала, не вникая в смысл, очередное заявление.
«Где ты, мой ангел?» – попыталась ужаснуться Санька.
Но в голове вместо этого всплыл обрывок недавнего разговора с Идой Моисеевной, рифмовавшийся с каким-то далеким воспоминанием, которое Санька никак не могла выудить из памяти, и это почему-то беспокоило ее гораздо больше, чем невозможность вспомнить лицо любимого: «Мы начинали из глубокого минуса. Вы – добрались до нуля. Ваши дети уже берут старт из плюса: есть шанс, что они будут нормальными людьми. На самом деле вся надежда лишь на это. Я, конечно, борюсь, я по-другому не умею, нас же воспитывали героями. Но я сознаю, что исцелит нас только время. Разумеется, при условии, что оно будет более-менее мирным, без страшных исторических потрясений. Но это вряд ли».
«Где ты? Ну где же ты? – снова позвала Санька. – Если я не вспомню тебя, хотя бы на минуту, как я переживу весь этот бесконечный день? Вот сейчас уже заорут „на оправку“ – и я останусь ни с чем. Неужели они сумели отнять даже тебя? Где ты?! Нет, ты есть. Там, в огромном прекрасном мире. Это меня нет. Но я должна быть. На случай, если ты меня все-таки ищешь… А вдруг действительно двадцать лет? Тогда ничего не нужно… „Борьба не имеет смысла, но я буду бороться до последнего, потому что я – человек“ – это вы, Ида Моисеевна, закаленный борец, а я – нет. Я уже сейчас готова сдаться. У меня больше нет ни сил, ни слез, ни любви…»
В этой, во многом философской, сказке Натальи Ключарёвой маленький читатель оказывается свидетелем драматических событий. Они происходят в древней стране улиток, народ которой живет по своим законам и верованиям. Как воспримет «улитный народец» идеи, опровергающие старинные традиции? И когда получит весть о таинственном Короле улиток, которого никто не видел, но которого каждый мечтает встретить? В ответах на эти вопросы содержится живой, не назидательный, а пропущенный через сердце урок постижения истины.
«Россия: общий вагон» (претенциозное название выглядит чересчур публицистически, однако это именно роман) - это попытка нарисовать панораму России середины нулевых годов, России «снизу»; единственный, кажется, роман, в котором зафиксирован всплеск народного гнева, связанный с зурабовским законом о монетизации льгот.Студент истфака Никита путешествует по России - «в поисках России». Он тяжело переживает зло, причиненное другим, и возможно, с этим связана его странная особенность - без особых причин он падает в обморок.
В новую книгу Натальи Ключаревой – автора нашумевших романов «Россия: общий вагон» и «SOS» – вошли повесть «Деревня дураков» и цикл очерков «Деревянное солнце».Герой повести – молодой историк Митя – решил поработать сельским учителем в деревне Митино. Деревня как деревня, и жители в ней обычные – и старожилы, помнящие войну, и батюшка, и влюбчивые старшеклассницы, и блудница местная – Любка… А за деревней, подальше, стояла таинственная деревня дураков, о которой местные жители боялись даже думать. И пришлось Мите столкнуться с настоящей – неписаной – историей…
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Герои Елены Долгопят словно вышли из гоголевской «Шинели» и рассказов молодого Пелевина. У старого ретушера воруют любимое пальто, и это становится поводом для крепкой мужской дружбы… сотрудник НИИ криминалистики продолжает ходить на работу, даже когда институт закрывают… ученые создают голографическую копию умершего президента, а в XXI веке воскресают свидетели революции 1917 года… Рассказы Долгопят многослойны, каждая история становится вызовом современности и философским размышлением о ней.
Зачем строить свою семью, если вокруг так много уже устроенных семей и можно ими прекрасно пользоваться? – так размышляет героиня романа Татьяны Любецкой, собираясь разрушить чужой брак. Но жизнь неожиданно вносит свои благородные коррективы в этот авантюрный план, превращая интрижку в большое настоящее чувство.Автор этого романа – чемпионка мира по фехтованию. Вы когда-нибудь встречали такого писателя? Мы ни разу. Но писательница со шпагой в руках – это ли не романтический символ, которому хочется верить как никакому иному?
В далекой российской деревушке, которая называется Бездорожная, «люди живут мечтательно». Дед Герой, Матрешка, Ленин, Кочерыжка, Трактор и Головастик – бездельники и хитрецы, но также и широкой души «народные» умельцы, которыми так богата земля русская. Пропащие люди, скажут одни, святые, скажут другие.
«Падал прошлогодний снег»… сотни тысяч людей любят этот мультфильм и наверняка хотели бы прочесть истории, похожие на него по стилю.В мире Моше Шанина, где герои живут на двух берегах реки, постоянно происходят чудеса и нет места скуке: здесь шьют штаны из бархатного советского знамени, спасаются от волков на деревьях, а дети в школе могут плевком разбить лампочку на спор.