Счастье и тайна - [32]

Я постучала в несколько дверей сразу, открыла их одну за другой, но обнаружила только спальню, какую-то гостиную, комнату для шитья, но не коридор, который я искала.

Можно было, конечно, вернуться назад, выйти из дома и, обойдя его, войти в переднюю дверь; но можно было бы продолжить поиски. Я решила идти дальше, рассудив, что это единственное, что мне остается, так как не была уверена, что найду отсюда выход.

В отчаянии я попробовала открыть еще какие-то двери, но меня ждало разочарование. Наконец, когда я постучала в одну из них, мне ответили:

— Войдите!

Когда я вошла, тетя Сара стояла так близко к двери, что я испугалась и отпрянула назад.

Она засмеялась, протянула вперед свою тонкую руку и ухватила меня за рукав.

— Входи, — сказала она. — Дорогая, я ждала тебя.

Когда я вошла, она обежала вокруг меня — здесь она казалась гораздо проворней, чем в кругу семьи. Потом быстро прикрыла дверь, будто боялась, что я попытаюсь убежать.

— Я знаю, — сказала она — Ты пришла посмотреть на мои гобелены. Так ведь, правда?

— Я с большим удовольствием посмотрю на ваши гобелены, — сказала я. — Но на самом деле я потерялась. Вошла с восточной стороны — и заблудилась. Раньше я здесь никогда не была.

Она погрозила мне пальцем, как будто я была непослушным ребенком.

— А… Заблудиться легко… Когда не знаешь. Тебе надо присесть.

Я не отказалась, так как очень устала после прогулки.

Она сказала:

— Мне было жаль собачку. Они с Габриелом ушли вместе. Она они… потерялись. Как жаль!

Меня удивило, что она помнила Фрайди. Я не знала, как себя вести с ней, потому что было совершенно очевидно, что временами она теряла рассудок. Ее манера путать прошлое с настоящим просто сбивала с толку, хотя бывали минуты, когда она мыслила с неожиданной ясностью.

Я заметила, что стены этой большой комнаты были увешаны гобеленами. Все они были выполнены в ярких тонах. Я была просто очарована, и она, заметив это, довольно засмеялась.

— Это все моя работа, — заметила она. — Ты видишь, какую большую площадь они занимают? Но предстоит сделать еще больше. Возможно, на стенах не останется ни одного свободного места. Если, конечно, я не умру. Я ведь очень старая. Было бы жаль умереть, не закончив того, что я должна сделать. — Вдруг печальное выражение ее лица сменилось лучезарной улыбкой. — Ведь все в руках Божьих, не так ли? Я, наверно, попрошу Его в своих молитвах отпустить мне еще немного, и Он согласится. Клер, а ты читаешь свои молитвы? Ну иди, посмотри на мои гобелены… подойди-ка поближе. А я тебе расскажу о них.

Она взяла меня за руку. Ее пальцы были в постоянном движении, и у меня возникло ощущение, будто меня схватила цепкая хищная лапа.

— Какая тонкая работа! — произнесла я.

— Тебе понравилось? Вот, Клер, а у тебя не хватает терпения поработать над своим гобеленом. Я тебе столько раз говорила, что это легко… Очень легко… если только постараться. Я знаю, у тебя много дел. Ты всегда говорила, что Рут любит поставить на своем. Вот Марк был хорошим… А потом появилась эта новая…

Я мягко прервала ее:

— Тетя Сара, вы забыли. Я не Клер, я Кэтрин, вдова Габриела.

— А, Кэтрин, ты пришла посмотреть на мои гобелены? Давно пора. Я знаю, тебе понравится. Больше, чем кому-либо. — Она подошла ко мне и заглянула в лицо. — Ты тоже будешь изображена на моем гобелене… когда придет время.

— Я? — спросила я обескураженно.

— Послушай, подойди ближе. Смотри. Узнаешь?

— Это дом.

Она радостно засмеялась и потянула меня от гобелена, который я рассматривала, к шкафу. Когда она распахнула его, оттуда вывалились груды полотна. Она подобрала его, смеясь. Сейчас она не казалась древней старушкой: ее движения были легкими и проворными. Я увидела, что внутри этого шкафа был еще один шкафчик. Она открыла и его — там была огромная кипа шелковых ниток — мотки самых разных цветов.

Она их ласково погладила.

— Я вот сижу здесь и вышиваю, вышиваю… Я вышиваю то, что вижу. Но сначала я делаю рисунок. Хочешь, я покажу тебе свои рисунки? Когда-то я хотела быть художником, но потом вместо этого занялась гобеленами. Это настолько интереснее! Ты не согласна?

— Ваши гобелены прекрасны, — сказала я. — Я хотела бы посмотреть на них поближе.

— Да, да.

— Я хочу посмотреть на тот, с домом. Он там как настоящий. Цвет камней передан весьма точно.

— Иногда бывает очень трудно подобрать нужный цвет, — сказала она, поморщившись.

— А эти люди… Я, кажется, узнаю их.

— Ну конечно, — обрадовалась она. — Вот мой брат… и моя сестра Хагар, а вот племянница Рут и племянник Марк — он умер, когда ему было четырнадцать — и Габриел, и Саймон, и я сама…

— Они все смотрят на дом, — заметила я.

Она в волнении кивнула.

— Да, все мы смотрим на дом. Возможно, здесь должны быть и другие люди… Ты уже должна быть здесь. Но мне кажется, ты не смотришь на дом. И Клер не смотрела. Ни Клер, ни Кэтрин…

Я не совсем понимала, что она имеет в виду, но она продолжала без объяснений:

— Я замечаю очень многое. Я все время наблюдаю. Я видела, как ты сюда приехала. А ты меня не видела.

— Вы были на певческой галерее?

— Так ты меня видела?

— Я заметила, что там кто-то есть.

Она кивнула.