Счастье и тайна - [31]

Понимая, что вся семья ждет, когда я приму решение — остаться здесь или нет, — я все никак не могла заставить себя сделать это. Меня привлекал этот дом, я чувствовала, что многого не знаю о нем и, только оставшись, смогу во всем разобраться. Я имела право жить здесь — я была вдовой Габриела. Его отец явно хотел, чтобы я осталась, и я надеялась, что тетя Сара тоже хочет этого. Но, с другой стороны, Рут, наверное, вздохнула бы с облегчением, если бы я уехала. А почему? То ли ей не хотелось иметь еще одну женщину в доме, или же была еще другая причина? Что касается Люка, то он был небрежно дружелюбен, но казалось, что ему все равно, уеду я или нет. Он был погружен в собственные дела, но, как ни пытался, ему не удавалось скрыть это новое для него будоражащее ощущение собственной значимости. Он был наследником Керкленд Ревелз, и ввиду почтенного возраста и слабого здоровья сэра Мэтью, ему не придется ждать долго, чтобы стать полным хозяином поместья.

Смиты были теперь частыми гостями в доме, и когда доктор заходил к сэру Мэтью, — а это было каждый день, — он непременно навещал и меня. Он всегда был добр и преисполнен желания помочь, так что в его присутствии я ощущала себя пациенткой. В это тяжелое для меня время, когда я оплакивала Габриела, да и Фрайди тоже, он уделял моему здоровью большое внимание.

— Вы перенесли такой удар! — говорил он. — Возможно, вы и сами еще не осознаете всей его тяжести. Мой долг — проследить, чтобы вы позаботились о себе.

От него исходила та забота, которой мне так не хватало в отношениях с отцом, и иногда мне в голову приходила мысль: может быть, я медлю и не покидаю этот дом, потому что доктор Смит, как никто, понимает мою печаль и одиночество?

Часто вместе с отцом приезжала Дамарис — всегда невозмутимая, спокойная и прекрасная. Я видела, что Люк влюблен в нее, но каковы были ее чувства по отношению к нему, разобрать было невозможно. Ее лицо было непроницаемым. Если все выйдет так, как хочется Люку, то он вскоре женится на ней. Но с другой стороны, они оба еще так молоды, и я сомневаюсь, что сэр Метью или Рут позволят Люку жениться так рано. А кто знает, что может произойти через три, четыре или пять лет?

Мне казалось, что я тяну время. Я все еще не вышла из состояния странного оцепенения, которое охватило меня с того момента, когда я узнала, что стала вдовой. И пока я не избавлюсь от него, никаких планов на будущее я строить не смогу. Если я решу уехать из Керкленд Ревелз, то куда? Обратно в Глен Хаус? Я вспомнила эти темные комнаты, освещаемые только светом, проникающим сквозь щелочки в жалюзи. Вспомнила то, как Фанни поджимала губы и как меня угнетали «приступы дурного настроения» моего отца. Нет, особого желания возвращаться в Глен Хаус у меня не было. Но я не была уверена и в том, хочу ли я оставаться в Ревелз. Я точно знала, что больше не хочу находиться в неведении, которое окутывало меня, как туман. Мне казалось, если я выберусь из него, то пойму… только вот что?

Каждый день я ходила на прогулки, и ноги всегда сами так и несли меня к монастырю. В библиотеке Ревелз я нашла старый план местности — такой, какой она, должно быть, была до 1530 года и Реформации. Это отвлекало меня от мрачных мыслей в попытке воссоздать по этому плану старое здание на месте развалин. С помощью плана я Смогла найти какие-то ориентиры на местности. В большом волнении я открывала для себя те места, где раньше была церковь с девятью престолами, монастырский дортуар, сторожка у ворот, кухни и пекарни. Я нашла пруды для разведения рыбы. Их было три, и поросшие травой берега отделяли их друг от друга.

Я подумала: может быть, Фрайди свалилась в один из них и утонула? Вряд ли. Они не могли быть очень глубокими. К тому же она доплыла бы до берега. Тем не менее, каждый раз, приходя к монастырю, я продолжала звать Фрайди, хотя и понимала, что это бессмысленно. Но я не могла смириться с тем, что она исчезла навсегда. Надежда еще теплилась во мне.

Мне вспомнился тот день, когда я впервые встретила доктора Смита и он сказал тогда, что приводить сюда Фрайди следует только на поводке. Как только я достаточно оправилась от удара, нанесенного мне смертью Габриела, я отправилась к старому колодцу искать Фрайди, но никаких следов ее там не нашла.

Однажды, возвращаясь с прогулки, я пошла новой дорогой и подошла к дому сзади, а не спереди, как обычно. Поэтому мне пришлось войти в дом через дверь, которой я раньше не пользовалась. Я находилась в восточном крыле дома — в той части, которая мне еще не была знакома. В смысле планировки все четыре крыла были, как я обнаружила, почти одинаковы. Исключение составляло южное крыло, где находилась главная лестница, ведущая в холл мимо певческой галереи.

Я поднялась на третий этаж по лестнице, зная, что там должны быть коридоры, соединяющие все четыре крыла дома. Я надеялась, что теперь быстро найду дорогу в свои комнаты. Но как бы не так! Я вдруг очутилась в лабиринте коридоров и уже не знала, какая дверь ведет в южное крыло дома.

Я растерялась, потому что боялась, что могу попасть в чужую комнату.