Счастье - [8]

В Сеуле Хо Герим вел замкнутый образ жизни, совершенно не интересуясь общественными проблемами и всячески избегая политики. Он считал, что медицина не имеет к ней никакого отношения, что она не связана ни с какой идеологией, что истинное призвание врача — забота о здоровье людей. Эти убеждения сложились у него еще в Японии, когда он, сын мелкого сеульского предпринимателя, закончив там медицинский институт, работал некоторое время ассистентом на институтской кафедре. Однако, возмущенный пренебрежительным отношением японцев к корейцам, вскоре возвратился в Сеул, хотя и тут чувствовал себя неполноправным гражданином. Став преподавателем в медицинском институте, он одновременно открыл у себя дома частную клинику «Хирургия Герима» и с увлечением отдался медицинской практике. Но и это не принесло Хо Гериму полного успокоения. Его угнетало всесилие денег в буржуазном обществе, когда многие больные умирали только потому, что им нечем было своевременно заплатить за лечение. И он проклинал это общество, которое подвергало совесть врача таким испытаниям. Дети всецело разделяли чувства отца, и, как только появилась возможность, обе дочери добровольно ушли на фронт сражаться за новую жизнь. Однако при отступлении им не удалось уйти вместе с частями Народной армии. Старший сын, Сончжэ, стал работать переводчиком в научно-исследовательском институте при американской армии, заинтересовавшись американской медициной, но его возмутили антигуманные опыты, объектом которых были корейцы. Он решил бежать на Север, но его выследили, и он был убит американцами. Трагическая смерть старшего сына стала последней каплей, переполнившей чашу терпения, и Хо Герим при первой возможности перебрался на Север.

Дин Юсон глубоко сочувствовал горю, выпавшему на долю профессора. Перед его глазами встал образ матери, которая, сак он думал, тоже томилась на Юге в родном Даньяне.

В комнате наступила тягостная тишина.

Вдруг скрипнула дверь, и в кабинет вошел, сверкая стеклами очков, заместитель заведующего отделением Рё Инчже.

— Прошу прощения, уважаемый профессор, но дела больницы вынудили меня побеспокоить вас в столь поздний час, — сказал он, низко склонив продолговатую голову. Дин Юсон привстал, здороваясь. Как преобразился этот человек! Ни тени надменности в лице, с которой он, развалившись в кресле и полируя ногти, принимал Дин Юсона. Сейчас он от угодливости не знал, куда себя девать.

Профессор предложил ему кресло.

— Познакомьтесь, — сказал Хо Герим, обращаясь к Дин Юсону.

— Мы уже знакомы, профессор.

— Вот как? Тем лучше. У доктора Рё Инчже за плечами большой опыт работы в нашей клинике, и я надеюсь, что вам в будущем многому можно будет у него поучиться.

— Я в этом не сомневаюсь, профессор, — дружелюбно ответил Дин Юсон.

— Доктор Рё, товарищ Юсон — мой самый способный ученик. Он намерен заняться проблемами восстановительной хирургии. Надеюсь, вы не откажете ему в помощи.

— Разумеется, мы вместе будем и работать, и учиться.

В это время супруга Хо Герима внесла столик с закусками. Профессор поставил перед гостями бокалы, и Дин Юсон разлил в них вино.

— Ну, будем здоровы!

Не успел профессор произнести тост, как Рё Инчже уже опустошил свой бокал. Глаза его радостно заблестели, и он налил себе еще вина. Наконец он заговорил о деле, ради которого пришел:

— Профессор, ко мне снова приходил больной Хван Мусон, опять настаивал на ампутации ноги, он не хочет больше терпеть боли.

— Опять? — забеспокоился Хо Герим.

— Да, требует немедленной операции.

При упоминании фамилии больного Дин Юсон оживился и тут же спросил:

— Скажите, профессор, не тот ли это Хван Мусон, который еще студентом Вонсанского сельхозинститута ушел на фронт и был ранен на Нактонганском рубеже?

— Тот самый. Он мне говорил, что вы сражались в одном отряде, он вас хорошо знает.

— Дело в том, что, когда его ранило, я настаивал на ампутации ноги. И если бы не Сор Окчу, то так бы оно и произошло. И вот я снова слышу об ампутации. В чем же дело?

— После нескольких операций, которые ему делали в разных госпиталях, положение осложнилось. У него образовался обширный дефект кости, потом возник остеомиелит с непрерывными острыми болями. Я предложил сделать еще одну операцию, и уж если она окажется неудачной, то лишь тогда прибегнуть к ампутации.

Дин Юсон смотрел то на профессора, то на его заместителя.

— Так что же вы намерены предпринять?

— Доктор Рё как раз и пришел за ответом.

Профессор перевел взгляд с Дин Юсона на Рё Инчже, который воспринял слова патрона как согласие на операцию.

— Мне кажется, нужна немедленная операция. Но если и нас постигнет неудача, тогда придется ногу ампутировать.

— Вы хотите применить что-либо новое? — поинтересовался Дин Юсон.

— Пока ничего нового нам не известно.

— Так зачем же снова подвергать больного бессмысленным мучениям? — Дин Юсон знал, что при современных методах пересадки компактной костной ткани приживляемость составляет всего лишь 50–60 процентов. — Но возможно, Хван Мусону на сей раз повезет, и операция окажется успешной, — добавил он.

В кабинет снова вошла хозяйка дома с подносом в руках. Она, видимо, слышала, о чем шла речь, и, обращаясь к мужу, спросила: