Сцены страсти - [29]

Сцена четвертая

А главное, дорогие мои актеры, не ешьте ни луку, ни чесноку. Мы должны испускать сладостное благоухание.[8]

Слеза побежала по обветренной щеке жены фермера. Она прижала к себе свою старшую дочь.

Я грустна и одинока, сердце рвется из груди.

Низкое контральто Шейлы Тайрон заполнило амбар. Ветер стих. Гроза почти прекратилась. Жена фермера и семеро ее детей расселись на доске, поставленной на два бочонка. Сам фермер, как часовой, стоял у входа в стойло. Дробовик лежал у его ног.

Два его старших сына сидели на перекладине у другого стойла и, открыв рот, смотрели на Шейлу. От нее невозможно было оторвать глаз.

Милый мой меня не любит.

Взяв верхнюю ноту, она с грустной, но в то же время теплой, многообещающей улыбкой посмотрела на зрителей. Юноши покраснели.

Смерть, скорее приходи.

Последний звук замер в воздухе. Семья фермера сидела как завороженная. Секунд двадцать никто не шевелился.

Майк подмигнул Миранде, которая была очарована не меньше зрителей. Он усмехнулся и растянул меха гармоники.

Шейла приняла игривую позу.

Раз приехал фермер в город,

Фургон его поломан.

Но только фермер тот,

Кто кормит всех.

Увидев, с какой гордостью фермер огляделся по сторонам, Миранда зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Шейла продолжала свою балладу. Фермер заметно оживился, недовольное выражение постепенно исчезло с его лица.

А пастор и повар у ручья

Гуляли половину дня.

Шейла взмахнула рукой, и актеры подхватили припев:

Но только фермер тот,

Кто кормит всех.

Жена фермера довольно улыбнулась, а ее муж, сунув руки в карманы, обвел взглядом всех, чтобы увидеть, как они реагируют на эту песню. Он перехватил взгляд жены и улыбнулся ей. В густой бороде сверкнули его потемневшие от табака кривые зубы.

Когда Шейла закончила свою песенку, которую вместе с ней уже пели все, жена фермера откровенно сияла от удовольствия и что-то шептала своей дочери.

– Спасибо, мисс Тайрон. Спасибо. Мы все в восторге от вашего прекрасного голоса. – Шрив поддержал аплодисменты, а потом вышел вперед и, взяв руку Шейлы, поднес ее к губам. Маленькие девочки захихикали, когда Шейла подмигнула им и сделала глубокий реверанс. – А сейчас перед вами предстанет только что прибывший из Лондона, где он выступал перед самой королевой Викторией, мистер Фредерик Франклин.

Миранда протерла глаза. Невысокий мужчина, постоянно жаловавшийся на холод, казалось, вырос у нее на глазах. Его движения, посадка головы, разворот плеч исполнились достоинства. Как и прежде, в его речи было много непонятных слов, но чем дольше она слушала, тем больше начинала понимать. У детей, заметила она, были те же проблемы, что и у нее, но в конце концов, перестав вертеться, они стали внимательно слушать.

Женщина, очевидно, знала, о чем идет речь в этой истории, потому что она что-то зашептала на ухо дочери, а та передала ее слова по цепочке остальным детям.

Когда Фредерик произнес последние слова: «За Цезарем ушло в могилу сердце. Позвольте выждать, чтоб оно вернулось»,[9] она начала аплодировать. Муж обнял ее за плечи, а она подняла на него сияющие глаза и сказала ему что-то на незнакомом языке.

Муж ответил ей тем, что погладил жену по щеке.

Потом Шрив представил Джорджа Уиндома, который вышел вперед с длинным футляром и церемонно протянул его Фредерику. Открыв футляр, Фредерик бросил на публику отчаянный взгляд. Его игра была столь убедительной, что один из младших детей испуганно сунул палец в рот и прижался к старшему брату, сидевшему рядом.

Мужчины обнажили рапиры и встали в позицию. Двое старших мальчиков возбужденно переглянулись. Сверкнувшие клинки со звоном скрестились. Каждый фехтовальщик сделал по выпаду и отразил удар противника, затем они, поменявшись местами, продемонстрировали то же самое. Наконец Фредерик выполнил серию отличных ударов. Бой завершился тем, что рапира вошла под мышку Джорджа, как бы проткнув его насквозь.

Джордж пронзительно вскрикнул и пошатнулся.

Младшие дети завизжали. Малыш, который сосал палец, уткнулся лицом в плечо брата. Потом Джордж, изгибаясь, соскользнул на землю, поднял руку в знак прощания и, вздрогнув всем телом, с мольбой в глазах умер.

Фредерик сделал вид, что вытирает клинок, и опустился на колени рядом с поверженным противником. Минуту он держал паузу, потом вскочил на ноги и подал руку Джорджу. Они раскланялись, зрители зааплодировали, а дети вытерли слезы.

Наконец вперед вышел сам Шрив Катервуд. Он обвел взглядом публику, его улыбка была обращена к каждой женщине: и к жене фермера, преждевременно состарившейся женщине, и к ее старшей дочери, смущенно зардевшейся юной девушке, и к самой маленькой девочке, с улыбкой смотревшей на него во все глаза. Он повернулся, сделал несколько шагов назад, опять повернулся к зрителям и начал монолог Петруччо: «Хочу я выгодно жениться в Падуе».[10]

Актеры начали играть сокращенный вариант «Укрощения строптивой». Джордж вышел в роли Гортензио, который объяснил, что Катарина строптива и зла, но Петруччо поклялся, что все равно женится на ней. Появилась Катарина, которую играла Шейла Тайрон, и схватка началась. Фредерик прекрасно играл Грумио, а Майк был не плох в роли Люченцио.