Сцены любви - [90]

Шрив кивнул. Он протянул руку, и Миранда подошла к нему. Он обнял ее за плечи.

– Билли, это моя единственная на свете женщина. Она была со мной большую половину своей жизни. Для меня она больше чем партнерша и друг. Она моя жена. Пока я жив, никто не посмеет обидеть ее. Пусть я не могу видеть твое лицо, но если понадобится, я найду тебя где угодно.

– Вы угрожаете мне?

– Возможно. Я думаю, что ты все понял. У тебя все прекрасно получилось, так что иди домой и помечтай о тех деньгах, которые ты получишь. Убирайся отсюда, Билли.

Мистер Бирсфорд ушел – громко хлопнув дверью.

Шрив повернул к себе Миранду и поцеловал ее, как Ромео целовал Джульетту, как Бенедикт целовал Беатриче. Долго и страстно.

– А теперь расскажи мне, что это за бредовая идея работать бесплатно?

Сцена пятая

А смерть – что рыночная площадь, где встречаются все.[62]

Из кабинета донесся звук, похожий на вой раненого волка. Когда Раймонд, секретарь сенатора Батлера, вскочил из-за стола, намереваясь броситься в кабинет к боссу, сенатор сам появился на пороге, сжимая в руке последний номер лондонской газеты «Таймс».

– Найди мне этого негодяя де ла Барку! Скажи ему, чтобы он явился немедленно. – Лицо сенатора покраснело от гнева. Массивные щеки дрожали, как борода у индюка.

Раймонд в ужасе смотрел на него, уверенный, что с сенатором сейчас случится удар.

Тот, развернув газету, прочитал несколько строк и опять испустил ужасный вопль.

– Слушаюсь, сэр. – Испуганный секретарь даже не стал ничего записывать. Он выскочил в коридор, разыскивая посыльного.

Когда де ла Барка наконец явился, сенатор сунул ему под нос газету.

– Устранил? Устранил, ты сказал? Вот, значит, как ты его устранил!

Де ла Барка разгладил газету и начал читать.

Батлер все еще тяжело дышал, будто ему пришлось пробежать много миль.

– Ты говорил, что она тоже исчезла. Ты говорил, что они больше не будут стоять у меня на пути. Я поверил тебе на слово. А теперь скажи мне правду: ты в самом деле был в Мексике?

Самообладание покинуло де ла Барку. Впервые сильные чувства отразились на его лице. Гнев на оскорбления сенатора. Недоверие к содержанию статьи. Злость на самого себя за свой провал.

– Он был мертв, – упрямо произнес он.

– Мертв – как же! Но ты не видел его тела, не проверил его пульс.

– Нет, но...

– Убирайся! – рявкнул сенатор. Опершись на край стола, он прижал руку к сердцу. – Ты никогда больше не будешь работать в Вашингтоне. Я заплатил огромную сумму за то, чтобы ты объехал все западное полушарие, а ты ничего не добился.

– Я клянусь...

– Ты клянешься! Он клянется! Много проку от твоих клятв! Я вижу, что тебе нельзя доверять. Убирайся!

– Послушайте...

– Убирайся!

Секретарь открыл перед де ла Баркой дверь, потом поспешил к сенатору.

– Сенатор, прошу вас, сядьте. Не надо так волноваться. Вам будет плохо. Пожалуйста, успокойтесь.

Как воздушный шарик, из которого выпустили воздух, Батлер опустился на стул. Пот выступил у него на лбу. Секретарь наклонился, чтобы развязать его галстук, и его поразило тяжелое дыхание сенатора. Он быстро достал свой платок, сунул его в руку сенатору, потом поспешил за водой и бренди.

Когда он вернулся с тем и другим, Батлер уже сам развязал свой галстук и сидел, уронив голову на спинку стула.

– Сенатор? Батлер открыл глаза.

– Мне не следовало так волноваться.

– Конечно, сэр. Налить вам стакан воды? А потом, может быть, бренди?

– Да. Хорошо, – с трудом прошептал Батлер.

– Я налью вам того и другого.

– Хороший парень. – Батлер снова закрыл глаза. – Хороший парень. Таких хороших парней немного.

Секретарь налил в стакан воды. Пока Батлер пил, он налил ему бренди.

– Вызвать врача, сэр?

– Нет. – Батлер проглотил бренди и откинулся на спинку стула, закрыв глаза. У него было такое ощущение, словно железные обручи сжимали его грудь, мешая дышать. – Нет. Просто задерните шторы. Я посижу немного в темноте.

Его мысли путались. Конечно, эти актеры могли не иметь никакого отношения к смерти Уэстфолла, но по отчету де ла Барки он сделал вывод, что они все-таки как-то были связаны с этим делом. Теперь же, когда стало ясно, что де ла Барка не справился со своей задачей и солгал, чтобы скрыть свой провал, он не знал, чему верить.

Да, он не знал, чему верить. И отсутствие точной информации пугало его больше всего.

Постепенно самообладание начало возвращаться к де ла Барке. Внешне его лицо было словно вырезано из камня. Но горящие глаза выдавали гнев, бушевавший в нем. Он был похож на ацтекского идола, внутри которого горел огонь, требующий человеческой жертвы.

Он сидел неподвижно в вагоне поезда, идущего в Балтимор. На коленях у него лежал чемоданчик вроде того, что он был вынужден оставить в Мексике, а на полке для багажа находился длинный ящик. Его одежда, кое-как засунутая в небольшой металлический сундук, была отправлена на почтово-пассажирский корабль, отплывавший на рассвете в Лондон.

Они никогда не догадаются, что он туда едет. Они не увидят его до тех пор, пока он не нажмет курок и не отправит этого человека в преисподнюю. Потом он заберет женщину и доставит ее в Вашингтон, если она не будет сопротивляться.

Если же она начнет кричать и царапаться, он уберет и ее тоже.