Сцены любви - [63]

– Зачем? Она вздохнула.

– Затем, что мы собираемся найти работу в театре и начать репетиции.

– Мы?

Она произнесла с должной долей сердечности и будничности в голосе:

– Ну, конечно, мы.

Он посмотрел в ее сторону, его глаза были на секунду обращены к ней.

– Не надо.

– Что не надо?

– Не надо меня жалеть.

Она подошла и села рядом с ним.

– Я женщина, и сострадание – мое призвание. Я не могла оставаться равнодушной, пока ты был болен. Но сейчас ты опять набираешь силы. Ты ослаб, но скоро мы сойдем на берег и Ада станет готовить нам из свежего мяса, и...

– Перестань!

– Шрив...

– Я все сказал.

– Ты опять наберешь вес и силы, – пообещала ему она, будто это было единственным, что его беспокоило.

– К чему эти бессмысленные разговоры! – возмутился он. – И ради Бога, прекрати играть. Я прекрасно могу отличить, когда ты играешь.

– Не можешь.

– Нет, могу. Сейчас ты именно этим и занимаешься. Ты же знаешь, что я не могу выйти на сцену. Я слепой.

Она погладила его по руке.

– Я не понимаю, почему ты не можешь. Ты знаешь свою роль. Тебе только придется запомнить новые мизансцены для каждого нового театра. Тебе это будет нетрудно сделать.

– Ромео не может быть слепым, – раздраженно бросил он. – Можешь себе представить эту сцену? «Ромео! Ромео, о зачем же ты Ромео!»[52] А я выхожу, спотыкаюсь и падаю на декорацию. Зрители умрут от смеха.

Миранда опустила голову, признавая справедливость его слов. Если он не станет снова видеть, он вряд ли сумеет сыграть сцену дуэли. Его любимые роли – Макбет и Гамлет – станут недосягаемыми для него.

– Нечего сказать? – сердито спросил он.

– Ты все равно уже стар для Ромео. Несколько минут он лежал молча, потом тихо спросил:

– У меня голова совсем белая?

– Нет. Но седины прибавилось. – Она пригладила ему волосы на макушке, где еще был виден след удара. – Мы покрасим твои волосы. Ада сделает это в одну минуту.

– Но это же смешно.

– Она самый лучший гример на свете. Ты же знаешь. Она может...

– Она не может сделать мне новые глаза. Даже и не думай об этом, Миранда, – предупредил он ее. – Все кончено. Макбет не может быть слепым, и Гамлет тоже. Им обоим приходится драться на дуэли.

– Ты все равно ни разу ни до кого не дотронулся шпагой.

– Мне бы хотелось, чтобы все так и осталось. – Он тяжело вздохнул. – Во всяком случае ни один актер не согласится фехтовать со слепым. Он рискует быть убитым.

– Ты мог бы сыграть короля Лира, – с надеждой предложила она.

– Я еще не настолько стар.

– Или Отелло.

– Я не настолько черен.

– Или Брута.

– Этого слизняка.

– Или Просперо. – Она внезапно улыбнулась. – Верно. Мы сыграем «Бурю». Миранда всегда была одной из моих любимых ролей.

– Забудь об этом. – Он отвернулся к стене. – Я не могу играть. Я не могу видеть. Я спотыкаюсь о мебель. Или падаю на ровном месте.

– Ты никогда не спотыкался и не падал, когда выходил на темную сцену.

– Это другое дело.

– Почему?

Он опять повернулся к ней, его лицо болезненно сморщилось.

– Боже правый, Миранда. Как ты можешь настаивать? Я не могу даже одеться без твоей помощи.

Она встала с койки, прошла к иллюминатору, приоткрыла его, чтобы впустить в каюту свежий воздух, и вернулась назад.

Он настороженно прислушивался к звукам и шорохам, издаваемым движениями Миранды, направляя свой взгляд в ту точку, откуда шел звук.

Она поставила колено на край койки и оперлась на него. Он «посмотрел» туда, где должно было находиться ее лицо, если бы она села.

– Как ты это делаешь? – тихо спросила она.

Он тут же изменил направление своего «взгляда».

– Что делаю?

– Ты следишь за мной глазами.

Он пожал плечами и откинулся на подушки. – Машинально. Я даже не задумываюсь об этом.

Она наклонилась и поцеловала его в подбородок.

– Не кажется ли тебе, что ты мог бы сделать то же самое и на сцене? Ты не утратил своих способностей. – Она поцеловала его в щеку. – Ты по-прежнему сможешь заставить публику поверить тебе.

– И стать посмешищем. Я не стану даже пытаться.

Она поцеловала его в нос.

– Перестань.

Она подула ему в ухо.

– Я же сказал: прекрати.

Она опустилась на койку рядом с ним. Хотя корабль находился сейчас в Северной Атлантике, он по-прежнему был в зоне влияния Гольфстрима. Шрив был одет в тонкие хлопчатобумажные штаны и нижнюю рубашку без рукавов.

Миранда провела рукой по его телу. Его член немедленно отреагировал на ее ласку.

– Есть еще одна способность, которой ты не лишился, – прошептала она прямо ему в ухо.

Он застонал и непроизвольно подался вперед.

– Нет, этой способности я не лишился. Думаю, что даже останься я глухим и немым, я все равно сохранил бы ее.

Она положила руку ему между ног, ощущая жар его тела под тонкой тканью.

– Я рада.

Он не обнял ее, а продолжал лежать неподвижно, устремив глаза в потолок. Он похудел за время болезни, поэтому ее рука без труда проникла ему за пояс. Хотя его член энергично реагировал на ее ласки, остальное его тело оставалось безучастным.

– Шрив, – растерянно прошептала Миранда.

Он отвернулся к стене.

– Ради всего святого, Миранда. Я конченый человек. Не трать время, занимаясь любовью с покойником.

– Шрив!

– Я не шучу, – с горечью произнес он. Его член обмяк под ее рукой. – Оставь его. Оставь меня. Иди на палубу и наслаждайся путешествием. А если у тебя проснулось желание, найди себе какого-нибудь моряка.