Сценарий фильма «Зеркало» - [11]
— Запевай! — вдруг крикнул он.
Это относилось ко мне. У меня тогда был пронзительный дискант.
— завизжал я что было мочи. Остальные подхватили:
Контуженый улыбался. Прохожие с умилением глядели нам вслед. Навстречу, во главе с учительницей физкультуры Ниной Петровной, с лыжами на плечах, шли ребята из четвертого «А». Нина Петровна была высокая тучная блондинка с широко расставленными серыми глазами и вздернутым носом. Пока мы входили в калитку открытого тира с земляной насыпью позади дощатой стенки, на которую наклеивали мишени, Контуженый с невыразимой тоской, вызывающей издевательское хихиканье учеников, смотрел вслед Нине Петровне. Почувствовав на себе его взгляд, она обернулась, пожала плечами и, усмехнувшись, пошла дальше.
— Контуженый! — крикнули из четвертого «А».
Тили-тили тесто! — присовокупил кто-то из наших.
— На месте-е! Стой! Раз, два! — зло скомандовал Контуженый.
Все приставили ногу, кроме ленинградца Асафьева, дистрофичного длиннолицего подростка. Стоя на месте, он продолжал топать по снегу огромными валенками. Валенки у него были разного цвета — один черный, а другой серый. Мы захохотали. Контуженый оскалился, махнул рукой и крикнул:
— Стой! Стой, была команда. Оглох, что ли?!
Асафьев перестал топать и посмотрел на военрука своими прозрачными глазами. На снегу лежало несколько матов. Старик в защитного цвета ватнике положил на каждый из них по мелкокалиберной винтовке и протянул военруку коробочку с патронами. Группа из пяти человек выстроилась спиной к матам, и Контуженый крикнул:
— Кру… гом! Раз, два!
Все повернулись лицом к расклеенным в пятидесяти метрах мишеням. Только Асафьев повернулся вокруг собственной оси и, вернувшись в прежнее положение, посмотрел в глаза военруку.
— Кругом была команда! — сказал тот.
— Я и повернулся кругом, — тихо ответил Асафьев.
— Устав строевой службы проходил? Проходил или нет?!
Асафьев пожал плечами и сказал:
— Кругом по-русски означает кругом, именно то, что я и сделал. Поворот кругом, как мне кажется, означает поворот на 360 градусов…
— Каких еще градусов?! Кажется ему! Крру… гом!!!
Асафьев повернулся вокруг себя и снова оказался лицом к лицу с Контуженым. Снова все захохотали. Военрук побледнел, сжал кулаки и опустил голову.
— На огневые позиции — марш! — сказал он тихо.
Ребята стали укладываться на маты. Асафьев не трогался с места.
— Я тебя за родителями отправлю… — подойдя к нему вплотную, сказал Контуженый.
— За какими родителями? — у мальчишки показались слезы.
— За такими, какими надо!
— Что за огневая позиция? Не понимаю… — еле слышно сказал Асафьев.
— А ну, ложись на мат! — вдруг дернув шеей и побагровев заорал военрук. — Огневая позиция — это… это огневая позиция, понял?!
Асафьев лег на мат и взял винтовку. Военрук отвернулся.
— Егоров! — вдруг вызвал он.
— Здесь! — вскочив с мата, ответил Егоров.
— А меня не интересует, что ты здесь.
— А не интересует, так зачем же тогда вызываться? — спросил Асафьев.
Военрук и глазом не моргнул.
— Ложись! — снова приказал он Егорову. — Положено говорить «я», а не «здесь», понял? — И выкрикнул снова: — Егоров!
— Я! — снова вскочив на ноги, ответил Егоров.
— Определи основные части мелкори… мельколь… винтовки ТОЗ номер 8.
— Приклад…
— НУ!
— Дуло…
— Сам ты дуло.
— А чего же тогда? Дуло… — упрямо повторил Егоров. — Дуло…
— Какое же такое дуло?
— А что же тогда такое дуло? — спросил я с места.
— Дуло это дуло, понял?
— А я и говорил, что дуло, — промямлил Егоров.
Военрук только рукой махнул.
Каждый получил по пять патронов. Я уперся локтями и стал целиться. Мушка прыгала, и черная мишень плавала за ней мутным пятном. Мы сделали по пять выстрелов. Контуженый снял со стенки мишени и подошел к нам. Внимательно просмотрев их, он поморщился, порвал все, кроме одной, в клочки и бросил на снег.
— Если бы на фронте мы вот так стреляли… — начал было он.
— …то вам бы не сделали дырку в голове, — спокойно закончил Асафьев.
Ребята затихли.
Контуженый вдруг улыбнулся.
— Это точно… — Он расправил оставшуюся непорванной мишень и посмотрел на меня. — Молодчик! — похвалил он. — Сорок девять из пятидесяти возможных очков. — А вы — мазло, — пренебрежительно бросил он остальным. — Вот ты, ты куда стрелял? Я видел, думаешь, не видел? — обратился он к Репейкину, до ужаса рыжему малому. — Ты вверх стрелял! За это… за это знаешь, что тебе?..
— А чего я сделал? — пробормотал провинившийся.
— Как это чего?!
— Там ведь нет никого.
— А если бы был?
— Где? Там ведь деревья…
— А если бы кто-нибудь залез на дерево?
Мы посмотрели на верхушки голых берез с пустыми гнездами и захихикали.
— Мазло… — ухмыльнулся военрук, вырвал у меня из рук малокалиберку, лихо выбросил затвором стреляную гильзу и перезарядил. Потом поднял голову, вскинул винтовку и выстрелил. На снег,трепыхаясь, упала подбитая галка. Все в восхищении замерли. — Вот так… Понял? — удовлетворенно сказал он.
Литературный сценарий легендарного фильма «Андрей Рублев», опубликованный в четвертом и пятом номерах журнала «Искусство кино» за 1964 год. Обложка: эскиз плаката Мих. Ромадина к фильму «Андрей Рублев» А. Тарковского (1969).Из послесловия В. Пашуто: «Фильм по этому сценарию должен раскрыть глубокие, давние истоки великой русской живописи; будет учить понимать ее художественную, общественную, социально-психологическую сущность. Андрей Рублев — торжество бессмертия истинно народного творчества».
Эта книга является первой в серии публикаций на русском языке литературного наследия Андрея Арсеньевича Тарковского. В ней собраны полные тексты дневников, начатых Тарковским в 1970 году, вплоть до последних записей незадолго до смерти в декабре 1986 года. Тексты, рисунки и фотографии воспроизводятся по документам флорентийского архива, где Международным Институтом имени Андрея Тарковского в Италии собраны все личные материалы Андрея Арсеньевича из Москвы, Рима, Лондона и Парижа.Андрей Андреевич Тарковский.
Перед Вами – сценарий художественного фильма «Сталкер» Андрея Тарковского. Общеизвестно, что сценарий «Сталкера» написан братьями Стругацкими по мотивам их повести «Пикник на обочине». И столь же общеизвестно, что фильм и повесть имеют очень мало общего между собой. Связано это с постоянной корректировкой, которой Андрей Тарковский подвергал сценарий фильма. Борис Стругацкий: «Всего получилось не то семь, не то восемь, не то даже девять вариантов. Последний мы написали в приступе совершеннейшего отчаяния, после того как Тарковский решительно и окончательно заявил: «Все.
Перед Вами – сценарий художественного фильма «Сталкер» Андрея Тарковского. Общеизвестно, что сценарий «Сталкера» написан братьями Стругацкими по мотивам их повести «Пикник на обочине». И столь же общеизвестно, что фильм и повесть имеют очень мало общего между собой. Связано это с постоянной корректировкой, которой Андрей Тарковский подвергал сценарий фильма.Борис Стругацкий: «Всего получилось не то семь, не то восемь, не то даже девять вариантов. Последний мы написали в приступе совершеннейшего отчаяния, после того как Тарковский решительно и окончательно заявил: „Все.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Хлопотная жизнь у директора лучшего приазовского совхоза Григория Березина: надо сеять и убирать рис, разводить кровных лошадей, строить совхозную усадьбу, пресекать браконьерство, в конце концов. А в повседневные хлопоты внезапно врывается ураган… сильное чувство и стихийное бедствие.
Самый озорной и неуправляемый класс в школе кишлака Галатепе — седьмой «Б», ведь у него нет классного руководителя. Директор решил доверить руководство Музаффару Самади, учителю физики и астрономии, тихому, отстраненному молодому человеку…
Проблемы развития виноградарства в одном отдельно взятом колхозе Азербайджанской ССР как зеркало планово-экономической и социальной политики СССР в эпоху позднего застоя.
В книгу известного русского писателя и сценариста Юрия Марковича Нагибина (1920–1994) вошли произведения, ставшие основой популярных советских кинофильмов, центральное место в которых занимают человеческие отношения, вера в доброту людей.