Сценарист. Выпуск 5 - [92]

МИЛОРАДОВИЧ (по-русски): Переведи.

Глинка оборачивается к Мюрату. Говорит по-французски (тихо, слов почти не разобрать). Мюрат смотрит на Милорадовича.

НАТ. УЛИЦА В ЦЕНТРЕ МОСКВЫ — ДЕНЬ

На улице — ни души. На мостовой валяются какие-то тряпки, платья, битые тарелки, сломанные табуретки.

Тишина.

Эхом отдается стук копыт — по улице медленно едет Милорадович, за ним — Глинка, за ним — Басинский и Васин, другие офицеры, эскадрон. Дальше идет пехота.

Где-то вдалеке слышен многоголосый стон. Милорадович поворачивает лошадь в переулок. Глинка, помедлив, едет за ним.

НАТ. ДРУГАЯ УЛИЦА — ДЕНЬ

Милорадович с Глинкой выезжают на параллельную улицу — их оглушают стоны и крики. На тротуарах лежат носилки с раненными, которые стонут, кричат, плачут, тянут руки. Глинка в ужасе смотрит по сторонам.

МИЛОРАДОВИЧ: Подвод не хватило… Главнокомандующий передал двадцать тысяч раненных на милость Бонапарту…

В конце улицы марширует полк ополчения. Милорадович пришпоривает лошадь и едет туда. Глинка, помедлив, скачет за ним. Раненные остаются позади.

НАТ. ДРУГАЯ УЛИЦА — ДЕНЬ

По пустынной улице строем идет ополчение. В строю шагает ПЕТР КАХОВСКИЙ (16), сжимая в руках штык. Откуда-то сбоку слышится стон. Каховский поворачивает голову на звук.

У двери дома лежит раненный ОФИЦЕР (30) в распахнутой рубашке. У него забинтован живот, на бинтах — кровь. Офицер ловит взгляд Каховского.

ОФИЦЕР: Вы ведь дворянин… Помогите.

Каховский вздрагивает, замедляет шаг. Офицер приподнимается.

ОФИЦЕР: Я знаю… я вижу! Помогите…

Каховский нерешительно идет вперед. Офицер ползет за ним.

ОФИЦЕР: Прошу вас…

Каховский останавливается. Поворачивается. Идет к офицеру.

Вдруг дорогу ему преграждает Милорадович на лошади.

МИЛОРАДОВИЧ: Прапорщик! Вернуться в строй.

Каховский смотрит за спину Милорадовичу — там к ним ползет офицер, кашляя и кривясь. Каховский смотрит на Милорадовича. Делает шаг вперед.

Милорадович выхватывает пистолет и направляет его Каховскому в лоб.

МИЛОРАДОВИЧ: В строй.

Каховский смотрит на черное дуло пистолета. Не двигается.

КАХОВСКИЙ: Прапорщик народного ополчения Петр Григорьевич Каховский.

Милорадович не опускает пистолет.

МИЛОРАДОВИЧ: В строй, Петр Григорьевич.

Каховский смотрит на Милорадовича. Делает шаг назад. Поворачивается, догоняет строй, становится в строй, шагает.

Милорадович спешивается, подходит к офицеру.

ОФИЦЕР: Умоляю… я офицер… Не хочу, чтобы солдатская… пуля… Помогите…

Каховский оборачивается и видит Милорадовича, который стоит над раненным офицером, а потом медленно поднимает пистолет.

НАТ. ПОЛЕ У ДОРОГИ — ДЕНЬ

В центре золотистого пшеничного поля лежит на спине мальчик в крестьянских штанах и белоснежной рубашке. Он раскинул руки и смотрит в небо. Небо отражается в его глазах — плывут облака.

За кадром — хриплое прерывистое дыхание, стон.

ИНТ. КОМНАТА В КАЗАРМЕ — ДЕНЬ

Мужские руки быстро стягивают темный мундир с кого-то лежащего, обнажая белоснежную окровавленную рубашку.

Скомканный испачканный кровью мундир летит в угол комнаты. От него отскакивает серебряный крест — солдатский Святой Георгий. Он с дребезжанием едет по деревянному полу к двери, ударяется о порог и останавливается.

НАТ. ПЛОЩАДЬ У КОЛОДЦА — ВЕЧЕР

Зима. Посередине заснеженного пространства между колодцем и несколькими большими деревенскими домами стоит группа французских солдат. Они в летней форме, ноги их обвязаны какими-то тряпками. Французы жмутся друг к другу, дрожат и кутаются в самые причудливые предметы одежды: у кого-то кивер подвязан рваным пуховым платком, у кого-то на плечах — тонкая перина, кто-то кутается в ситцевую женскую юбку в цветочек.

В стороне у костра греются русские солдаты. Они одеты гораздо теплее, посматривают на французов угрюмо. С ними стоят и офицеры — Басинский, Васин, Глинка.

Милорадович в зимней шинели соскакивает с лошади и отдает поводья Глинке. Подходит к Басинскому.

МИЛОРАДОВИЧ: Из-под Красного?

Басинский кивает.

Милорадович всматривается в толпу французов, машет им руками. Французы переглядываются. Русские солдаты — тоже.

Милорадович продолжает махать руками французам. Несколько человек нерешительно отделяются от толпы и подходят ближе. Милорадович отходит — за ним горит костер. ФРАНЦУЗСКИЙ СОЛДАТ в наволочке, накрученной на голову, смотрит на костер.

Французский солдат медленно идет к огню. Русские солдаты и офицеры расступаются. Француз протягивает красные дрожащие руки к огню.

Все пленные фрацузы бросаются к костру, смешиваясь с русскими солдатами. Те беззлобно пихают их, слышатся возгласы «Ну-ну», «Э, ногу-то…», «Куда? Угоришь ведь…»

МИЛОРАДОВИЧ (Басинскому): Накормить их.

БАСИНСКИЙ: Так нечем, ваше высокопревосходительство. Пять кур осталось…

МИЛОРАДОВИЧ: Кур не трогать!

БАСИНСКИЙ: Так и я говорю…

МИЛОРАДОВИЧ: Это солдатам… Разделите с пленными офицерский рацион.

Глинка смотрит на Милорадовича, открывает рот — возразить.

МИЛОРАДОВИЧ: Захар!

Оглядывается — никто не отзывается на его зов.

МИЛОРАДОВИЧ: Мон дьё… забываю все время.

ГЛИНКА: Как это вы его отпустили…

МИЛОРАДОВИЧ: Он с солдатским Георгием вольную получил. В Вороньки, говорит, поеду… Как же я его удержу?

Милорадович берет свою лошадь у Глинки, тянет ее за собой, чмокает. Лошадь медленно идет за ним.