Сброшенный корсет - [119]

— А что он хочет от тебя?

Лизи пожала плечами.

— Глупый вопрос. Конечно, он хочет этого самого.

— Лизи… а у тебя с ним это уже было? Да? И как это бывает?

— Громко сопит, крепко прижимает. У меня от него всегда синяки, но быстро проходят. Все это недолго продолжается: раз-два и кончено. А я ему страсти разыгрываю, говорю: еще, еще, больше, больше! Ничего, в жизни и пострашнее вещи бывают. Ко всему привыкаешь!

— И что же, у тебя будет ребенок?

— Пока Бог милует. Нет, не будет никого.

— А почему?

— Потому что мне везет. А еще у меня есть маленькая губка с медом. Я ее всегда засовываю туда перед свиданием. Но все равно риск есть. Хотя до сих пор Господь хранил.

Покончив с марципановыми шариками, Лизи обмакнула в роме изюминки, достала банку с вишней в сахаре и миску с тертым миндалем.

— Сейчас сделаю украшение для пуншевого торта. Генерал заказал, а для него я готова помучиться.

— Но, Лизи, ты же не замужем… Зачем… ты это делаешь? Ты влюблена в него?

— Маленько есть. Да, есть. А еще…

— Что еще?

Лизи вздохнула, отложив в сторону маленький острый ножик, которым она только что разрезала вишни на половинки.

— Хорошо, когда есть сильная рука, которая тебя защитит, и у знатного господина можно многому научиться — я имею в виду манеры людей из высшего общества. А генерал любит говорить в постели, он такой забавный, я с ним до смерти веселюсь. Я теперь знаю все интимные штучки.

— Вы разговариваете в постели? Как это? Ты называешь его «Ваше Превосходительство»?

Лизи громко рассмеялась:

— Нет уж. Говорю совсем другие слова: «Мой красный гусар, иди ко мне. Ты, мой дикий жеребец из Пусты! Ты, мой страстный гунн! А ну, покажи маленькой Лизи, на что ты способен!»

— И он тебе позволяет?

— Еще как! Он вечно в высшем обществе, надо все время соблюдать этикет. Он хоть и магнат по всем меркам, но для меня все равно маленький озорник. Поет и смеется, а иногда, когда выпьет, пристает и грубит. Но я всегда слежу, чтобы он не выпил лишнего. Когда начинает болтать по-латыни, значит, все хорошо. Тогда выполняет все мои желания и воркует, и ластится, как влюбленный голубок, а если я скажу что-нибудь неприличное, сделаю маленькое свинство, у него сразу повышается настроение, и через пару дней он приходит ко мне с хорошим подарочком. А то вдруг нахожу у себя в кармане шкатулочку, обитую красным шелком, а в ней золотое украшение. Ни о чем просить не надо — сам до всего додумается.

— А тот бриллиантовый крестик — это от него?

— Да. А на прошлой неделе он подарил еще и браслет. Я вам так скажу, милая барышня, есть ваш мир и есть наш мир. Я бы на свои заработки ни за что бы не смогла купить тот красный веер или гарнитур для волос — все из чистого серебра, или настоящие украшения. Если водишь знакомство с благородными господами и знаешь все их привычки и подлаживаешься под них, то кое-что и тебе перепадет, даже если ты из другого мира.

Я все поняла. В качестве любовницы можно не погрязнуть в нищете — более того, можно даже обогатиться.

— Ты, наверное, думала, что он женится на тебе?

— Да. У меня были большие планы. Но он мне сказал, что не может взять меня в жены, потому что я низкого происхождения.

— Но ведь я тоже, Лизи, не из высшего общества!

— Но вы почти ихняя. Вы образованная, у вас есть гувернантка. А я должна работать, чтобы не умереть с голоду. Мой отец ведь не дворянин, как ваш. Мой папаша прислуживает у одного польского графа вторым официантом. А я-то думала, выучусь верховой езде, французскому, стану образованной девушкой, но теперь знаю, ничего мне это не даст. Генерал мне сказал, что не сможет удачно женить своих сыновей, если их мачехой будет всего-навсего маленькая кухарка. Но и расставаться со мной он тоже не хочет, фройляйн Минка. Хочет, чтобы я вместе с вами после свадьбы переехала в его венгерский замок. И потому подарил мне этот браслет.

— Что?! Значит, он хочет иметь при себе нас обеих! Тебя и меня?

Лизи кивнула. Это было уже слишком! С другой стороны, что ему оставалось? Идеальной женщины, даже с осиной талией, не бывает. Поэтому нужны две: одну он будет грубо мять и тискать, а другую — осторожно обвивать руками за талию. Как это раньше не приходило мне в голову.

— Что же ты собираешься делать, Лизи? Ты поедешь с ним?

— Не знаю, но соблазн есть.

— И ты не боишься угодить в ад?

— Нет, не боюсь. В Библии сказано, что от покаявшихся грешников исходит больше радости, чем от сотни праведников. Так лучше уж я согрешу сейчас, а позже покаюсь и этим порадую Спасителя. Вот так мы и сочтемся — Отец Небесный и я.

— А если ты умрешь до покаяния?

— Он этого не допустит.

Вдруг дверь отворилась.

— Ах, вот где ты… — в страшном волнении закричала тетушка. — Мы повсюду тебя искали. Эрмина, иди сюда! Она здесь. Что ты вообще здесь делаешь?

— Барышня захотела попробовать свежий марципан. Я ей дала маленький кусочек.

— Хорошо, Лизи. Ты уже закончила с тортами?

— Должны еще немного подсохнуть.

Тетушка проверила произведение Лизи.

— Отлично получилось, молодец. Знаешь, что? У тебя всю неделю не было свободной минутки. Иди-ка к себе в комнату и отдохни. Если ты нам понадобишься, мы позовем.