Сборник стихов - [10]
Так жизнью всюду правят Страх и Боль, С ней рядом смерть, как верная подруга; Миллионы лет и миллиарды воль Не разомкнут безрадостного круга.
За сладким запахом расцветшей анемоны, За гармоничным шелестом ветвей Повсюду стон бесчисленных агоний И хруст ломаемых костей.
И если б голос дан был всем незримым ликам, Пчеле, жучку, травинке и листу То вся земля одним была бы криком, Летящим в ледяную пустоту.
VII-1953 г.
Старая лошадь.
Старую лошадь вели на бойню, Привязав к телеге, по дороге большой. Тянула веревка, и лошадь невольно Бежала усталой неровной рысцой.
Лошадь хромала сбитым копытом (Незачем было подкову менять) Припадала тяжко на асфальте разбитом И, спотыкаясь, бежала опять.
Лошадь смотрела скорбно и кротко. В глазах стоял безмолвный вопрос. На мохнатой щеке, на шерсти короткой Узко темнела дорожка слез.
Никто не глядел на старую лошадь, Никто из идущих не поднял лица. Своя на спине у каждого ноша, Жестки дороги и жестки сердца.
О чем раздумывать? Кляча есть кляча. Таков на свете порядок вещей Ей Господом Богом удел предназначен Быть бессловесною вещью людей.
Но думала я - если б в Нто мгновенье Мне просиял несказанный свет, Нам озаривший огнем просветленья И судьбы людей и судьбы планет
И если бы в громе и блеске гуда Сверху раздался Господень глас То все для меня перечеркнуто будет Безмолвным вопросом плачущих глаз.
VII-1953 г.
x x x
О нет, мой друг, не верь, что в старости - покой, Что мудрый холодок скует твои желанья, И светлой осенью над тихою рекой Ты будешь слушать звон волны воспоминанья.
О нет, мой друг!-Опять весна придет, И тронет сердце вкрадчивым дыханьем, И снова даль тебя лукаво позовет,Но позовет уже без обещанья.
И ясным вечером ты, выйдя на крыльцо, Вздохнешь о сказочном, несбывшемся, далеком, И снова будешь ты безумцем и глупцом,Но только больше одиноким.
И зову прошлого внимая в тишине, Бессонные глаза откроешь ночью лунной, И вновь в загадочной ты будешь глубине Перебирать глухие сердца струны,
И так же ты, тоскуя и скорбя, Заломишь руки, как и прежде,И только ко всему, что мучило тебя, Ты горькую добавишь безнадежность.
XI-1953 г.
x x x
Спросили вы: зачем поНты Всегда грустят, из века в век? У них не мудрого ль совета, Не сил ли ищет человек?
И почему печальной песни Однообразная свирель Все ж сердцу ближе и прелестней Чем звонких жаворонков трель?
- Когда Великий Зодчий мира Впервые бросил звездный свет В просторы темные Нфира Он первый в мире был поНт.
И волей, в нем самом рожденной, Мелодий и созвучий полн, ПоНму создал он Вселенной Из ритма бесконечных волн.
Он четкой паузой пространства Разбил спирали звездных строф, И влил в их светлое убранство Разнообразие миров.
Послушной рифмой тяготенья Замкнулась каждая строка, И повело свой счет векам Планет покорное движенье.
И мы - великой грезы тени В неполном творчестве земном, Как отраженье отражений Его мечты передаем.
Но в каждом творческом стремленьи Есть доля скорби для творца, Затем, что каждое творенье Не совершенно до конца,
И сам Создатель высшей силой Вовеки обречен творить, Не волен быть или не быть, Иль уничтожить то, что было.
Он в вечном холоде Нфира Всегда и всюду одинок, И потому так много в мире Печальных и жестоких строк.
И отраженного мечтою Как на земле нам не вздохнуть, Когда он сам грустит порою, Облокотясь на Млечный путь.
II-1954 г.
"Я памятник себе..."
Нет, памятник себе я не воздвигла в мире, И голос мой народу не звучал, Не потрясая сердца воинственною лирой, Неправедных не обличал.
Я лишь украдкою, в молчании глубоком, Без лести цезарю, без спора с палачом, Несла свой огонек дорогой одинокой, От ветра буйных лет прикрыв его плащом.
Историк будущий торжественным движеньем Не вынет томик мой из ряда пыльных книг, И ровных строк забытого значенья Не вызубрит усердный ученик.
И все же иногда задумчивой мечтою Я верю, что дойдет без подписи строка До тех, кто и теперь, невидимые мною, Живут и будут жить в грядущие века.
Какая б их не повела дорога, Какая б им не выпала судьба Мечта художника, мятежника тревога Иль только горькое молчание раба,
Но все ж они, не смешаны с толпою, Прикрыв свое лицо и опуская взгляд, Свой огонек несут своей тропою. И не пойдут с другими в ряд.
Друзьям моим безвестным и далеким, Непокоренности, тоске и страсти их, Всем, кто идет дорогой одинокой Я отдаю свой безымянный стих.
III-1954 г.
Потомку.
Ты будешь пролетать в Нфире Сквозь сеть серебряных лучей, Уйдя из маленького мира Земных рассветов и ночей.
И, погружаясь в неизвестность, Ты наше солнце за собой Увидишь из кабинки тесной Неяркой желтою звездой.
Но хоть в стремительном движеньи Часы иначе потекут, Все ж будешь ты считать теченье Твоих загадочных минут,
И до созвездия Овна Или до Альфы Козерога Чрезмерно ровная дорога Чуть-чуть покажется длинна.
Ведь звездному пилоту даже Порой становятся скучны Однообразье пейзажа И слишком много тишины
И чтоб застывшему мгновенью Вернуть текучесть бытия К минувших дней отображенью Рука протянется твоя
К старинной книге - дару друга, С тобой простившегося "там",И час невольного досуга Ты посвятишь ее листам.