Лидия Бартольд
Сборник стихов
Лидия Федоровна Бартольд /Пляшкевич/
Из Евангелия
Блаженны нищие - их мзда на небесах. Блаженны кроткие - они наследят землю. Блаженны, милосердие в сердцах Своих пронесшие, мирскому злу не внемля.
Блажен и тот, кто жаждал и алкал, Кто истину искал в блужданьях бесконечных, Кто в запертую дверь без отдыха стучал Ее отворит Бог всем ищущим, конечно!
Но всех блаженней тот, кто Истины одной Святую власть признав, иной не покорился, Кто был изгнанником из стороны родной, Кто и во тьме тюрьмы пред силой не склонился.
Блажен, кто презрен был, гоним и оскорблен, Кто прятался, как зверь в лесах, под тьмой ночною, Кто тайно был в сырую ночь казнен И в землю был зарыт безвестною рукою.
И смерти перейдя бестрепетно порог, Всех выше награжден он будет между нами: На тысячи веков его подКемлет Бог, Как человечества прекраснейшее знамя!
Неведомому Богу.
В Элладе, говорят, средь многих алтарей Был посвящен один "Неведомому Богу". Легенда старая близка душе моей И пробуждает в ней и чувств, и мыслей много.
Люблю я странствовать мечтою сквозь века, И мне равно милы все заблужденья мира; Не брошу я насмешки свысока Наивной святости божественных кумиров.
Равно понятны мне Христос и Магомет, И светлый Дионис и темный Гаутама; Я - странник на земле и, может быть, поНт, И красоты одной ищу я в сводах храма.
Я странник и поНт, и легкою мечтой, И мыслью вольною бреду по всем дорогам, Но глубоко в душе я сохраняю свой Алтарь и храм "Неведомого Бога".
Как песня, что звучит издалека; Как музыка стихов с забытыми словами; Как отраженье звезд, что темная река Дробит холодными и быстрыми струями
Так, в нить моей мечты вплетая иногда Неясных дум тревожное стремленье, Сквозь жизни гул, сквозь шумные года Зов безымянного мне слышится виденья.
Он в тишине ночей со мною говорит С листов старинных книг, их шепотом чудесным, Он в свете разных правд дробится и сквозит Сияньем Истины единой и безвестной.
Но если иногда, в скитаниях своих, Я замедляю шаг у мраморных ступеней Не тот ли Нто храм, святейший из святых, Где, наконец, и я склоню свои колени?
- Он гонит вновь меня, он шепчет мне, как встарь, "Не здесь",- он говорит, -"здесь только пыль и тленье"И вновь я в путь спешу, покинутый алтарь С улыбкой подарив венком стихотворений.
1933 г.
Колыбельная.
Спи, мой мальчик, сладким сном, Что тебе не спится? Воет вьюга за окном, Плачет и грозится.
Правит миром Черный Гном Силой слова злого; Ходят люди под окном И глядят сурово.
Не под силу бедным спор С одноглазым Лихом Ходят люди, прячут взор Сумрачны и тихи.
Спи спокойно, птенчик мой, Спи в кроватке тесной. Мы уедем в край чужой, Дикий и чудесный;
Где струятся воды рек Широко и полно, Где свободен человек, Как речные волны.
Где Владыки Тьмы в ночах Никому не снятся, Где и птицам на ветвях Некого бояться.
А пока под песнь мою Спи, закрывши глазки; Я вполголоса спою Старенькую сказку,
Как давно, в лесу большом, Жил бедняжка мальчик, Бодрый духом и умом, Ростом - только с пальчик.
Горсть он беленьких камней Сыпал понемногу, Чтобы к хижине своей Вновь найти дорогу.
Белых камушков с собой В путь мы брать не будем; Мы дороженьку домой Сами позабудем
Пусть соседи вслед глядят, Головой качают, Пусть наш старый дом и сад Вьюгой заметает!
1933 г.
Легенда о шейхе Абу Али.
I
В легендах мудрому - отрада, В них повесть Матери-земли. - Жил в славном городе Багдаде Мудрец и шейх Абу Али.
За благочестие ценимый И тайн науки искушен, К познанью Истины единой Цепь дней своих направил он.
Но зреет к Истине стремленье Тревогой в ищущих сердцах, И дар тяжелый - дар сомненья Таким сердцам послал Аллах.
Не раз до первого азана Он не смыкал своих очей; Слова священного Корана Звучали мерно, как ручей,
Скользили четки в лунном свете, За мигом отмечая миг, Но тщетно он искал ответа В святых приданьях старых книг.
А время строго и безгласно Часов песчинками текло; И бился трепет мысли страстной, Как птицы раненой крыло.
Движенье четок замедлялось, Минуты стыли, как года, И медленно на грудь склонялась Его седая борода!
И он на кровлю ночью поздней Бессонной ночью, шел опять, Чтоб тайный символ знаков звездных Умом пытливым разгадать;
Но над мечетями Багдада Луна сияла, как всегда, В низине дремлющего сада Звенела свежестью вода,
Обычной, строгой чередою Струилась звездная роса, И в небо он глядел с мольбоюИ были пусты небеса.
II
Кто видел мысли зарожденье, Ее стремительный полет, Неповторяемость мгновенья Кто угадает и поймет?
Быть может, солнце озарило Его чело в тот ранний час, Когда измученный, без силы, Творил он утренний намаз.
И встал, сияя, в блеске новом Зари стремительный разлив, Старинной книги лист суровый Теплом луча позолотив.
Иль птица, в воздухе качая Лазурью сотканные сны, Души коснулась, пролетая, Напевом жизни и весны?
Кто знает тайну вдохновенья? Кто слышал, как родится миг? Но он, быть может, в то мгновенье НеизКяснимое постиг.
И в первый раз, подняв ладони, Вознес он в золоте лучей Молитву птицы окрыленной И ласки солнца горячей.
III
Ночь ветром с гор прохладно дышит, Ночь всех уставших манит к снам, Но шейх не спит, и пишет, пишет Его отточенный калам.
