Сборник статей - [11]

Маковский презрительно говорил о революционерах, но признавался, что ему жаль многих из них. Людей ссылали в Сибирь за то, что они по просьбе знакомых хранили пакеты с прокламациями и динамитом, помогали подпольщикам деньгами, и даже просто за то, что вели переписку с неблагонадежными и были с ними знакомы. В 1881 году многим ссыльным продлили сроки за отказ присягать на верность Александру III и отправили их в Якутию, как это случилось с писателем Короленко. Демократ Кеннан не мог понять, как можно наказывать человека за отказ давать ложную клятву, заранее зная, что он против власти.

«Было бы странно, — пишет он, — если бы губернатор Иллинойса пошел бы к анархистам, приговоренным к каторжным работам в этом штате, и потребовал от них клятвы, что они не анархисты, а если бы они отказались, тотчас повесил бы их. Это совершенно аналогично действиям русского правительства».

Вскоре американцев принял генерал-губернатор А.П. Игнатьев, который, как и большинство сибиряков, признавал вред ссылки для нашего края и несовершенство тюремной системы. Супруга губернатора сама нередко посещала иркутскую тюрьму и даже пробовала пищу, которой кормили арестантов.

Кеннану все же удалось встретиться с политссыльными без свидетелей. Среди них были молодые супруги Чернявские, потерявшие на этапе годовалого ребенка, который умер от холода. Несколько лет они потом прожили в якутском улусе посреди тундры.

«Если бы я был царем, — сказал Кеннан своему попутчику Фронту, — и имел за спиной целую армию солдат и полиции и все-таки боялся бы девочек-подростков, и не мог бы спокойно спать, пока они не сосланы в Сибирь, я отрекся бы от власти в пользу более сильного и мужественного человека».

В мире отверженных

Главной задачей для Кеннана было попасть в Забайкалье, на Карийскую каторгу. В своей книге «Сибирь и ссылка» он подробно описал свое путешествие на рудник, и эта глава достойна приключенческого романа.

На Кару американцы явились незваными гостями, тем не менее, начальник каторги майор Потулов поселил их в своем доме и сопровождал во время экскурсии по уголовным тюрьмам. Кеннан вскоре понял, что любезный хозяин не собирается знакомить его с политкаторжанами и что его гостеприимство сродни контролю.

Кеннан терпеливо ждал удобного момента и дождался. Начальнику пришлось на сутки уехать по служебным делам, и американец под покровом темноты навестил

Наталью Армфельд, находившуюся в так называемой «вольной команде» и жившую в отдельном домике. Она была первой женщиной, приговоренной царским судом к смертной казни за участие в вооруженном сопротивлении полиции. Виселицу ей заменили каторгой. Армфельд оповестила своих товарищей, и следующим вечером оба путешественника встретились с группой народовольцев, которые снабдили их материалами о положении политкаторжан на Каре и письмами к своим родным.

Таким образом, недавний противник революционеров стал их связным. «Я вполне сознавал опасность и все же не мог отказаться и не взять этих писем», — вспоминал Кеннан. За время своего путешествия американец стал настоящим конспиратором — он зашил письма в пояс и изготовил чемодан с двойным дном. Когда над ним возникла угроза обыска, Кеннан решил сжечь компрометирующие материалы прямо в доме майора Потулова, чтобы не отягчать участь доверившихся ему политкаторжан.

В то время на Каре умирал от чахотки доктор Орест Веймар, герой русско-турецкой войны, бывший раньше другом императрицы Марии Федоровны и генерала Гурко, с которым он переходил Балканы. В 1876 году Веймар участвовал в подготовке и осуществлении побега из тюремного госпиталя Петра Кропоткина, с братом которого Кеннан познакомился в Томске. В 1880 году Веймара осудили на 15 лет каторги. Кеннану не удалось встретиться со смертельно больным человеком, и он сумел лишь передать весточку его семье.

Отважному путешественнику удалось спасти большую часть своего сибирского архива и переправить его в Лондон. На обратном пути его спутник Фрост от полученных впечатлений психически заболел, у него развилась мания преследования. Но когда в Америке вышла книга Кеннана о сибирской ссылке, ее украсили рисунки, сделанные несчастным художником с натуры.

Джон Кеннан, по словам современников, вернулся из Сибири «адвокатом русских революционеров». «Если эти люди, — писал он о политических ссыльных, — живут изгнанниками в сибирской деревне вместо того, чтобы жить на родине, служа государству, — тем хуже для государства!» Убежденный противник насилия заявил, что удивляется не тому, что некоторые честные и благородные люди в России становятся террористами, а тому, что весь народ в этих условиях не стал террористом.

Русское издание книги «Сибирь и ссылка» вышло в разгар Первой русской революции, в 1906 году. Обложку к книге нарисовал знаменитый художник Иван Билибин.

Култук — одна из станций Кругобайкальского отрезка железной дороги. Когда-то, еще до железки, здесь проходил почтовый тракт с одноименным названием. Он лежал у подножия высоких гор, которые круто спускались к Байкалу. Ущелья и потоки пересекали дорогу на каждом шагу. Зимой в Забайкалье переправлялись по льду, летом — на пароходах, а весной и осенью добраться до Читы и Кяхты можно было только окружной горной тропой, пересекая хребты по старой Кругобайкальской дороге. Даже у такого опытного путешественника, как Петр Кропоткин, 12 верст пути через хребет Хамар-Дабан заняли 17 часов.