Сборник рассказов - [5]
Маленькая, европейская страна. Древний, заброшенный замок. Четыре башенки, остатки крепостной стены и подъемного моста. Живописно…Представляет историческую ценность. Стоит на высоком холме, окруженным лесом, рядом протекает река. Чтобы проехать к нему на стареньком, взятым на прокат «Пежо», пришлось преодолеть два кордона охраны. До «огней большого города» – тридцать километров. Владелец, то ли барон, то ли виконт, пригласил экспертов (то есть меня и Виктора), для простой и ясной задачи: определить, сколько будет стоить реставрация. И уже исходя из цены решить, заниматься замком самому, или «подарить» государству в качестве жеста доброй воли, под какой-нибудь музей. Пусть у чиновников голова болит, где брать огромные деньги на восстановление. А виконту – слава, почет, благодарность. С первого взгляда мне стало ясно – замок достанется государству. Только на реставрацию фасада уйдет целое состояние. Причем «реставрация» – слово не совсем подходящее, тут понадобятся основательные ремонтно-строительные работы. Крыша кое-где провалилась, по стенам трещины. И так далее…
-А что он из него хочет сделать, этот эрцгерцог? – спросил Витька, разглядывая остатки витражей в окнах первого этажа. Внутрь мы пока не входили, грелись на ярком, весеннем солнце.
-Виконт. Гостиницу. То есть отель.
-Кто бы ему разрешил, – фыркает он. – Это же живая история!
-Во-первых, не такая уж и живая. Во-вторых, это замок принадлежал его предкам до черт знает какого колена, а теперь принадлежит ему. Что хочет, то и делает. Сохраняя целостность архитектурного памятника, разумеется.
-Спасибо за лекцию, профессор!
-Всегда рад, сынок. Все равно это пустые разговоры. Не хватит у барона денег, не хватит…
-У виконта. А если он его продаст?
-Не знаю. Да и кто купит? Огромные деньги за сам замок, бешенные на ремонт…
-Дикие на экспертов.
-Вот именно.
-А почему он сам здесь не живет? Вернее, почему здесь вообще давно никто не живет? – Не унимается Виктор.
-А я откуда знаю?
Лениво переговариваясь, входим внутрь, с трудом открыв тяжелые дубовые двери. История всегда производила на меня сильное впечатление, а уж история к которой можно буквально прикоснуться – тем более. Огромные залы, немного зачехленной мебели, самых разных эпох. Пыльные гобелены, картины, скульптуры. Барельефы, некоторые в отличном состоянии.
-Можно уже сейчас вешать табличку: «Музей», – резюмирует Витька, и открывает ноутбук. – Так, так…что мы имеем? Построен…завершен…давненько, надо сказать…первый хозяин, рыцарь де Бригдаа…а…не могу выговорить. В общем – феодал. Далее: потомки, потомки, потомки. Ха, в чужих руках-то и не был. Чудом уцелел, чудом уцелел…в том числе и в двух мировых войнах. Ров зарыт…хм, давно. Стены разрушены прапрадедом нынешнего графа.
-Виконта.
-Не важно. Важно, что ни разу не перестраивался, по большому счету.
-Здорово!
-Ничего особенного в нем, кстати, больше и нет. Никто из серьезных товарищей не родился, не крестился, не женился и не умирал. Хм…никто даже не осаждал. Вот. Никто не живет с …больше ста лет, короче. Кроме приведе-е-е-ений….
-Нет, Вить, и они не живут.
-Почему это?
-Дорого, – вздыхаю я, смахивая пыль со спинки кресла времен французской революции.
-Что ты все о деньгах-то? Посмотри вокруг, красота какая.
-Смотрю, смотрю. Работать давай, эксперт.
-Успеем, три дня еще. Да тут и так все понятно.
-Понятно – непонятно, а отчет с примерной стоимостью нужен. Кстати….
В дальнем, темном углу большого зала я увидел нечто, заставившее и меня забыть о работе. Там стоял орган. Настоящий орган, причем огромный.
-Это что еще такое?
-Это? – Витька придирчиво оглядел инструмент, – это печка. Нет, шучу, средневековая кофемолка.
-Виктор Евгеньевич, я знаю, что это орган, просто мне интересно, что он вообще здесь делает?
-А что, нельзя?
-Это же не собор, в конце концов.
-Ну и что? Может, один из владельцев был любителем. Вроде Дэйви Джоунса из «Пиратов».
-Не знаю, не знаю…Посмотри, такое впечатление, что он такой же древний, как и замок. Изношенность, материал…
-Значит, строитель сделал. Романтик был, хоть и эксплуататор.
-Этого не может быть, Витя. Я конечно, не знаток кафедральной музыки, но это похоже даже не на итальянскую конструкцию, а на немецкую.
-Поясни.
-Такие органы появились намного позднее, чем был построен замок.
Виктор вздохнул.
-Интересно, конечно. Но всему есть объяснение.
-Слушаю.
-Рыцарь с непроизносимым именем был великим изобретателем музыкальных инструментов.
-Принято, как версия. Как дурацкая версия. Как, на редкость, тупая и неправдоподобная…
-Я понял, понял, – Витька трагически закрыл лицо руками, – прости, что оскорбил, учитель. Работать будем? А к кофемолке вернемся потом.
-Ты повторяешься. В досье есть что-нибудь про него?
-Сейчас, кровопийца. Так…так…не-а. Нет.
-Не может быть. Он что, не привлек ничьего внимания?
-Видимо, только твое. Хм, забавно…
-Что там тебе «забавно»?
-Да вот…Все поколения владельцев замка называли себя хранителями.
-Хранителями чего?
-Не знаю, – Виктор пожал плечами, – тут не написано. Самому интересно.
-Может, вот этого органа?
-Ты сходишь с ума, старший брат.
-Ладно, позвоню барону, из гостиницы. Узнаю. Там ничего больше про хранителей нет?
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Каково это – работать криминальным журналистом? Мир насилия, жестокости и несправедливости обнажается в полном объеме перед тем, кто освещает дела о страшных убийствах и истязаниях. Об этом на собственном опыте знает Екатерина Калашникова, автор блога о криминальной журналистике и репортер с опытом работы более 10 лет в федеральных СМИ. Ее тяга к этой профессии родом из детства – покрытое тайной убийство отца и гнетущая атмосфера криминального Тольятти 90-х не оставили ей выбора. «Записки криминального журналиста» – качественное сочетание детектива, true story и мемуаров журналиста, знающего не понаслышке о суровых реалиях криминального мира.
Как стать гением и создавать шедевры? Легко, если встретить двух муз, поцелуй которых дарует талант и жажду творить. Именно это и произошло с главной героиней Лизой, приехавшей в Берлин спасаться от осенней хандры и жизненных неурядиц. Едва обретя себя и любимое дело, она попадается в ловушку легких денег, попытка выбраться из которой чуть не стоит ей жизни. Но когда твои друзья – волшебники, у зла нет ни малейшего шанса на победу. Книга содержит нецензурную брань.
«…Вообще-то я счастливый человек и прожила счастливую жизнь. Мне повезло с родителями – они были замечательными людьми, у меня были хорошие братья… Я узнала, что есть на свете любовь, и мне повезло в любви: я очень рано познакомилась со своим будущим и, как оказалось, единственным мужем. Мы прожили с ним долгую супружескую жизнь Мы вырастили двоих замечательных сыновей, вырастили внучку Машу… Конечно, за такое время бывало разное, но в конце концов, мы со всеми трудностями справились и доживаем свой век в мире и согласии…».
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».