Сборник рассказов - [41]

Кого выбрать? Глаза Олены пробежали по рядам воспитанников. Оскар? Как все китайцы он очень спокоен, но боится любых насекомых. Оливия могла бы, но любит бросать всё на пол, запросто может швырнуть соты с пчёлами. У каждого ребёнка есть своё «но», у одних побольше, у других поменьше.

— Вон та девочка мне кажется очень подходящей — решил прийти на помощь Эндрю, видя её колебание. — у меня глаз намётан.

— Какая? — она проследила за его взглядом.

Похожая на маленькую молящуюся старушку, Иман морщила лобик, наматывала чёрный локон на палец и беззвучно шевелила губами. О да, она очень спокойная! Может даже слишком. Часами способна сидеть, глядя перед собой и если кто-то случайно её зацепит, просто глянет огромными карими глазами и возмутитель спокойствия мгновенно уносится на другой конец комнаты. Вот только у ней тоже есть своё «но», и не маленькое — не получаются с ней запланированные действия. Взять хотя бы проверенный опыт по природоведению — все дети трут расчёску об мех и тоненькая струйка воды послушно тянется к пластмассе. А у Иман она отталкивается! На музыке у детей из пластинок ксилофона вылетают подряд чистые ноты, а у Иман какие-то тоненькие пискляво-дребезжащие звуки. На теме «Цвета» — из мешочка с шариками всех цветов радуги, не глядя, она достаёт исключительно зелёный шарик, потому что это её любимый цвет.

— Хорошо, я не против. — в конце концов она пожала плечами, всё-таки пчёлы не шарики и не ксилофон.

Когда, в конце концов, пчёлы расстались с ленивым трутнем, улеглись спать и спектакль закончился, Олена подозвала к себе Иман.

— Понравился тебе спектакль?

— Ага, а трутень такая вредина!

— Настоящих трутней не испугаешься? Эндрю, дядя экскурсовод, хочет познакомить тебя с дядей пасечником. Вы с ним пойдёте на настоящую пасеку. Там будет много пчёлок. Мы все будем на тебя смотреть.

— А я смогу пчёлкам помочь выгнать трутней?

В поисках поддержки Олена оглянулась на Эндрю. Тот рассмеялся и тряхнул копной рыжих волос.

— Ты будешь помогать дяде пасечнику доставать из улика вкусный мёд. Трутней он потом сам вместе с пчёлками выгонит.

Иман согласно кивнула головой, и губы её опять зашевелились в безмолвной речи. Эндрю смешно зажужжал, привлекая внимание детей и объявил: «Всем, всем, всем! Сейчас играем в „Королёву Пчёл“! Ваша воспитательница Олена — королева, а вы — пчелиный рой. Все пчёлки должны тихо жужжать и лететь за своей королёвой!».

Группа шумно встала, двигая стульями. Дети стряхивали театральное оцепенение, с готовностью начали подыматься и усиленно махать руками, изображая крылья.

К пасеке они пришли по закрытой стеклянной галерее, которая закончилась большим залом. За стеклом рядами стояли ульи. В воздухе было полно пчёл. Возле каждого входа в деревянный кубик улья, вилось небольшое облачко, отдельные точки отрывались от него, вливались в вытянутые шнуры пчелиных трасс. Пасека казалась огромной трансформаторной будкой, от которой тонкими тёмными кабелями, пчёлы разлетались к цветникам вдалеке.

— Королева Олена и пчёлки! Все сюда!

Эндрю позвал их к месту стеклянной стены, к которому был пристроен огромный улей. Внутренности улья были видны как на ладони через стекло, по желтоватым рамкам сот ползают сотни насекомых. Детские мордашки прилипли к нему, всматриваясь в чужую жизнь.

Объяснения Эндрю полились рекой — он отчаянно махал руками, возбуждённо указывая на то или иное место улья. Его голос, то опускался до таинственного полушёпота, когда рассказ шёл об очередном секрете, то звонко разливался колокольчиками, исполняя шутливую пчелиную песню.

Дети, раскрыв рты, следили за этим артистическим гением.

— Давай Иман, осторожней, сначала одну ногу, затем, вторую. — Воспользовавшись педагогической передышкой, Олена с колоритным старичком-пасечником, одевала девочку в просторный комбинезон из лёгкой, но очень плотной ткани. Чем-то он напоминал скафандр космонавта, только шлем был выполнен в виде сетчатого цилиндра и не походил на шарообразные шлемы покорителей космоса.

— А можно, я возьму маленькую коробочку? — Иман послушно переставляла ноги, не отрывая взгляда от улья с пчёлами.

— Зачем тебе она?

— Там очень плохая, преплохая пчела, её надо поймать, а то все пчёлы умрут!

— Да ну! — Олена недоверчиво всмотрелась в шевелящуюся пчелиную массу.

— Плохих пчёл, Иман, не бывает, даже от трутней есть польза — пасечник с пышной, седой бородой, благообразный, как библейский пророк, уверенно затянул ей «молнию» на спине.

— А эта плохая! Ну что вам, коробочки жалко?

— Ладно, держи — старик понял, что переспорить Иман не получиться и протянул ей прозрачный пластмассовый коробок — только, чур, вначале помогаешь мне с мёдом.

— Иман, слушайся дедушку!

Крикнула Олена вдогонку, всё еще терзаясь правильностью выбора путешественницы в пчелиный космос.

Это и впрямь походило на выход из космической станции. Две фигурки в балахончатых комбинезонах зашли в подобие шлюзовой камеры. Как только дверь с галереи закрылась, в ней включились мощные вентиляторы. При открытии двери к уликам, воздушный поток не дал ни единой пчеле проникнуть во внутрь. Пасека почти не отреагировала на появление пришельцев. Над их головами завилось несколько пчёл, но воздушные трассы пчелиных потоков не дрогнули.