Сборник рассказов - [52]

Мы нашли нефть и кормим теперь ею весь мир. Мы прошли путь от дикости до цивилизации и культуры.

Но есть те, кому бог дал цветущую землю, испытывая их по-своему. Он дал им все: воды и леса, нефть и самоцветы, золото и серебро. И они не справились с изобилием. Они разрушили свой собственный рай. Они истощили землю, испоганили воду, вырубили леса. Они доказали, что не умеют быть хозяевами, и тогда бог отвернулся от них.

Но они, в безбожии своем, обратили свои взоры на нас и наши деньги. Дикая дьявольская зависть гложет их умы и желудки. Они хотят взять наши сады и спилить их. Взять наших женщин и изнасиловать их. Убить нас, потомков пророка. Продать нашу нефть.

Они, разрушившие свой земной рай, который дал им бог, хотят разрушить наш рукотворный рай. Они — наши враги.

Их больше, они сильнее. Но с нами бог и с нами наши друзья, которые не оставят нас в беде наедине с северными варварами.

Нет бога, кроме…

А-а-а!

…

Пес вскочил с визгом и начал яростно выкусывать не вовремя активизировавшихся блох. Потом ожесточенно чесал брюхо, потом чесал за ухом, смахивая лапой пух с носа. Наконец, не выдержал, кинулся в грязную лужу и стал валяться в ней, блаженно поскуливая, переворачиваясь с боку на бок, покрываясь рыжей глиной с пяток до самого кончика носа, с головы, до пальцев на задних ногах.

…

«…И увидел бог, что велики прегрешения человечества перед ним. И нельзя больше терпеть. А последней каплей в чаше терпения стала война, превратившаяся в мировую. Правда, есть такие, что считают саму войну наказанием божьим за грехи наши. Но тут возражу я. Война ведется между людьми. За богатства и за ресурсы ведется война. И как бы она ни заканчивалась, всегда найдутся те, кто получит прибыль от смертей и разрушения старого мира. И только бог может остановить войну и поставить все человечество перед проблемой выживания.

Поднялись воды и покрыли весь мир. И только на самых высших точках земли заранее ушедшие от людей отшельники и мудрецы сумели выжить. Они видели войну, и как она была ужасна. А потом они видели гнев божий, и наводнение, и смерть всего живущего в воздухе и в воде.

И вот теперь нет больше врагов на земле. Никто и никому больше не враг. Потому что никто не найдет себе другого, который стал бы ему врагом. И нефть не нужна больше, потому что нет никакой промышленности и никаких машин. И оружия никакого нет. И нет никого и ничего.

Остался я один.

И я пишу эти строки, надеясь, что когда-нибудь, может быть через миллионы лет, найдется снова человек, который сможет разобрать мои записи.

Но бог недоволен тем, что наказание не свершилось полностью. Снова поднимается великая волна. Снова ждет нас потоп, который уже никто не выдержит. Не останется никого из живущих на земле. Будет только сама голая земля, которую бог засеет семенами по своему выбору.

Я прячу свою рукопись в место, которого не коснется влага.

Я готов, господи. Я грешен, и я готов понести кару…»

…

— Ах, ты, грязнуля… Не прыгай, не прыгай! И не трогай меня своими грязными лапами! Джек! Немедленно перестань! Накажу! Ну? Рядом, я сказал. Ря-дом! Пошли, помоемся. Под теплый душик. Дже-ек, теплый душ! Ты же любишь теплый душ! А потом прокапаем тебе от блох. И будешь ты у нас просто душка. Вот тогда и поваляемся, пообнимаемся. Что? Голодный? Ах, ты, бедняга… Уже полчаса не ел, хитрюга такой. Целых полчаса! Что? Чувствуешь, как варится суп? Косточку хочешь, да? Косточку? Ну, пошли, пошли, помоемся, а потом получишь свою косточку. Ух, ты, моя прелесть! Ах, ты, зараза этакая! Красавец!

СИСТЕМЩИКИ И ЮЗЕРЫ

— Остановитесь! — раздался гулкий механический голос сверху. — Вы приближаетесь к охраняемой жилой зоне. У вас есть время повернуть назад.

Макс медленно сделал ещё два шага.

— Внимание! Опасность! Но вы ещё можете вернуться!

Ещё один шаг. Где-то наверху заскрипело и смолкло. Зато впереди шевельнулись кусты, указывая направление, куда смотреть, и из кустов, гулко откашлявшись, спросили стандартно:

— Кто, куда, зачем, откуда?

— Макс, эникейщик, в жилье, с рынка, — заученно отвечал Макс.

Он был спокоен, как бывает обычно спокойным человек, выполняющий привычный ритуал не в первый раз.

— Эникейщик? Точно ли?

— А ты меня к компу пусти — сам увидишь.

— Мы разве вызывали эникейщика?

— Мне пофиг, кого вы там себе вызывали. У меня в журнале записано, значит должен получить отметку, что был.

В кустах повозились, неодобрительно покряхтывая. Посыпались желтеющие листья. Кто-то мелкий шмыгнул по тропинке дальше, в тень. Макс приготовился ждать.

— Эй, как тебя, Макс, да? Кто тебя знает-то? А то у нас сегодня капитана нет…

То, что капитана нет, Макс знал и без того. Иначе не попытался бы среди дня, внаглую практически, пройти к технике. А ночью там все было под такой охраной, что и пытаться было бесполезно.

— Ну, кто… Кто меня знает — люди большие. Ты не со всякими знаком. Вот, Дир меня знает. Слышал такого?

— Так он же, вроде, с программерами тусуется?

— А что, программеры вам враги, что ли? Ты спросил, я ответил. Можешь простучать Диру, спросить.

— Да нет, ты не так понял просто…. Но если и Дир тоже… Ну, подходи, что ли.