Сборник рассказов - [45]

— Так! Так! — кричал капитан, стуча кулаком по переборке. — Вперед, орлы! Даешь!

Волной накатывали чуть сзади, как крылья птицы, скутеры соседей. А клюв той птицы уже почти упирался в желтый песок, начисто вымытый прибоем. Почти… Опять — почти. Вот же! Нет? И опять — почти.

Пулеметы ожесточенно выли, выкашивая настоящие просеки в рядах все теснее смыкающихся скутеров. Розовая пена прибоя темнела на глазах. И тут вдруг и сразу все закончилось.

— Есть касание! — крикнул дальномерщик.

— Ага! Наш! — подкинул фуражку капитан.

На берегу стоял в полный рост человек в красном шлеме.

На мониторах сверкала, пульсировала ушедшая глубоко ниже красной линии кривая рейтинга. Власть кончилась. Теперь, выходит, тут будет другая власть.

— Ну, все. Поехали домой, — капитан был доволен.

— А как же… Ну, наши — они как же?

— А чего им? Все сделали. Прорвали хренову блокаду. Чего хотели, того и получили. Вон, встречают их, символические ключи от берега подносят. Они теперь там поживут. Отдохнут малость, позагорают. Может, еще с ними встретимся, если не успокоятся. А мы свое на сегодня отработали. Нам — в порт приписки. Будем планировать новую операцию. Не могут в нашем свободном мире быть зоны, куда кому-то нельзя. Везде можно. Свобода передвижения, понимаешь? Никаких границ. Никаких запретов. Миру — мир!

— Так теперь, после прорыва блокады, каждый сможет вот так сюда приплыть?

— Ты что, там же автоматика! Скосят, нафиг. Это только если мы опять придем все вместе. Если вместе — нас никто не удержит. Вместе мы сила.

Корабли мирного прорыва с опустевшими трюмами двинулись в открытое море. На первом был поднят синий с золотом флаг победителя. В порту его ждала награда, которая собиралась из ставок телезрителей. Весь мир смотрел передачу под названием «Мирный прорыв блокады». Огромные средства крутились в системе. Немалые деньги получали и те, кто прорвался, кто прошел до конца и ступил ногой в запретную зону. А поэтому мир не мог без запретных зон. Разблокировали одну? Нужно срочно создать другую. Олимпийские игры — они всего раз в четыре года. Чемпионаты — ежегодные. А вот мирный прорыв блокады — да хоть каждую неделю. Добровольцы записывались в очередь. Не всех же убивают… Кто-то вон доплыл. Доплывшим же, ступившим на берег, прорвавшим блокаду призы — ой-ой-ой какие!

— А ничего так получилось в этот раз, живенько, — комментировали зрители, отходя от экранов телевизоров. — Завтра у нас где прорыв показывают? За Полярным кругом? Круто!

ПРОСТО ГРИПП

Вместо института Колька пошел сегодня в поликлинику. Ночью спалось плохо. Трясло от холода, хотя кутался в теплое одеяло чуть ли не с головой. И еще ломило кости. Такое ощущение, что просто выкручивали их, били твердым по костяшкам, а потом смотрели с прищуром — ноет или нет? Еще как ноет! Синяков нет, но болит! Тянет, ноет… И кожа. Умываться просто неприятно. Даже теплой водой — болезненно все как-то.

Утром мама сунула ему градусник на кухне, пока, обхватив себя руками и только изредка отрывая одну за чашкой, пытался согреться горячим чаем.

— Тридцать восемь! Иди-ка, ты, сын, в постель.

— Ага, в постель. А потом меня попрут за прогулы…

— Ну, тогда, если в силах, конечно, иди в поликлинику. Справку дадут, лекарства выпишут. Эпидемия сейчас, говорят.

Колька был не очень «в силах», но вызывать врача на дом по такому пустяку, да ко взрослому почти мужику было как-то не очень правильно, по его разумению, а без справки на первом курсе — просто беда. Университет «зачищал» себя от прогульщиков, от двоечников, от хулиганов с пристрастностью и чуть ли не с удовольствием, чтобы к зимней сессии пришли только надежные, свои.

— Позвони мне потом обязательно.

— Да ну, мам… Что я, маленький совсем?

— Тогда я сама тебе позвоню. И убери, наконец, эту дурацкую надпись с экрана, я же видела!

Ага, видела. А что такого-то? Написано «мамо». Так это он в шутку, любя.

Выходили вместе, только маме направо, на работу, а Кольке налево — в поликлинику. Идти туда от дома совсем не долго. Полчаса. Ну, час, если такая вот слабость и ноги еле передвигаются.

Поликлиника, как поликлиника. Самая обычная, как во всех городах, наверное. Еще издали пахнет лекарствами. Машины с красными крестами на стоянке. Широкие стеклянные двери и большой светлый холл внизу. Очередь в регистратуру.

Колька был здесь всего полгода назад, когда проходил медосмотр. Разница была видна сразу. Во-первых, все какие-то пришибленные стоят в этой очереди. Во-вторых, плакат большой прямо у входа, на котором жирно красной краской написано, что все, кто с температурой, по случаю эпидемии не стоят в очереди, а сразу идут на второй этаж, в сто тридцатый кабинет. И из репродуктора уныло раз за разом повторяли:

— Граждане с высокой температурой, с симптоматикой, не задерживаются в холле, а сразу проходят на второй этаж, в сто тридцатый кабинет.

И после короткой паузы — опять и опять таким же унылым голосом.

Если стоять в очереди, прикинул Колька, то к обеду, может, и достоишься. А тут, вон как, все для блага человека. Раз с температурой — на второй этаж. Температура была, когда выходил из дома. И поэтому он сразу пошел прямо. Те, что в очереди, старательно отворачивались и даже будто отодвигались. Хотя, куда тут двигаться? Битком народ стоит, просто битком. Окошко-то всего одно.