Сборник рассазов - [26]

Шрифт
Интервал

А ее несколько часов назад я стоял на берегу моря и слушал мягкий, но далекий во времени голос Макаревича и его Машины времени.. привкус грубой соли на губах и воспоминания... 1998... интересный год..

Пусть в море каждый одинок, пускай не легок груз сомнений

Но больше в мире нет дорог c такой свободой направлений

И вечный ветер и вода и парус тот, что ветру верен

И вновь уходит в никуда вчера открытый нами берег...

Где же мой последний дом, кто расскажет мне о нем ?

Хоть когда-нибудь... и куда лежит мой путь ?

И в чем секрет и чья вина, что дни прошли и стали снами

И мы теряем имена тех, кто ходил в походы с нами

И сможем ли мы когда-нибудь cобраться вновь легко и просто

И бросив якорь отдохнуть, открыв забытый всеми остров...

Это мой последний дом кто расскажет мне о нем ?

Хоть когда-нибудь и куда лежит мой путь ?...

Действительно... куда же все-таки лежит мой путь... Вот сейчас маленький, стилизованный полустанок.. рядом шумел зеленый вековой лес.. а через несколько десятков метров возвышенно плескало открытое море... лениво катила свои огромные волны красавица Балтика... И все же море казалось ласковым, набрасывая на берег пышные кружева легкой пены... воздух был прозрачен... по небу плыли караваны птиц, неторопливо тянущихся на юг... Прохаживаясь по платформе, я видел, как с востока наползали легкие тучи. Вдруг вниз прорвались оранжевые и яркие лучи солнца и повисли, словно натянутые струны между небом и океаном... Отраженные водой, они рассыпались как перья экзотическо-красочного веера, расцветив поверхность вод в оранжевые, золотисто-желтые и изумрудно-зеленые тона... Случайно я был здесь... случайно я посмотрел и на это замечательное небо, на этот закат... Минувшее и возможное будущее проходило предо мною... и в моем сознании по-прежнему сохранялся твой образ, милая моя... видимый сейчас с необычайной отчетливостью. Я слышал, как ты отвечаешь мне, видел твою улыбку, твой нежный и подбадривающий взгляд... наверное впервые я так четко увидел истину, воспетую многими поэтами, провозглашаемую многими мыслителями. Истину, что любовь скорее всего есть окончательная, высшая цель, к которой может стремиться человек. Я понял, что смысл величайшей тайны, которую смогли раскрыть человеческая поэзия, человеческая мысль, вера: спасение человека - в любви и через любовь... Согласитесь вы со мной, мои дорогие читатели или нет - я не знаю... Но многое решается в разговоре, где каждый выражает свои эмоции, мысли, мечты и реальность по мере сил... Ведь единственный способ постижения другого человеческого существа во всей глубине его личности - это любовь... Никто, как бы он не старался этого сделать, не может полностью и во всю силу понять самую сущность другого человеческого существа до тех пор, пока он не полюбит его... посредством духовного акта любви он обретает способность видеть сущностные черты и свойства любимого человека. И даже более того, он начинает видеть то, что потенциально содержится в нем, то, что еще не реализовано, но должно быть реализовано ;-)... Кроме того, своей любовью любящая личность делает возможным для любимого человека актуализировать эти возможности и открывает одну из важнейших истин в этом мире - смысл нашего существования не изобретается нами, но, скорее, нам открывается... Когда мы говорим, что кого-то любим, это значит, что образ человека в нашей психике нагружен конструктивными, нежными и благожелательными чувствами...

Пир красок еще долго радовал мои глаза.. Это, вообще-то, очень сложная тема, которую я, как психолог, с удовольствием изучаю, назвав это феноменом "любви к первому переживанию" - то, что встретилось в первый раз уже никогда не заменят последующие переживания... и вот этот закат является для меня таким первым переживанием, которое запомнится надолго... Потом постепенно сдвинулись тучи, погасли, оборвались солнечные струны... Море вздохнуло.. и померкло... Стал черным и холодно-влажным белый песок побережья.. И на меня надвинулась мгла, в которой остался лишь один звук - нарастающий гул моря... Бегут волны... Бегут они и бегут... Они бегут рядом и с моей историей...

Я разбил об асфальт расписные, стеклянные детские замки

Стала тверже рука и изысканней слог и уверенней шаг

Только что-то не так, если страшно молчит растерявшись толпа у Таганки

Если столько цветов, бесполезных цветов, в бесполезных руках

И тогда я решил убежать, обмануть, обвести обнаглевшее время

Я явился тайком в те места, куда вход для меня запрещен

Я стучался в свой дом, в дом, где вчера до звонка доставал еле-еле

И дурманил меня сладкий запах забытых, ушедших времен...

И казалось вот-вот заскрипят и откроются мертвые двери

Я войду во вчера, я вернусь словно с дальнего фронта домой

Я им все расскажу, расскажу все, что будет и может быть кто-то поверит

И удастся тогда, хоть немного свернуть, хоть немного пройти стороной...

И никто не открыл, ни души в заколоченном брошенном доме

Я не могу отойти и стоял как в больном затянувшемся сне

Это злая судьба, если кто-то опять не допел и кого-то хоронят

Это время ушло, и ушло навсегда и случайно проснулось во мне...


Рекомендуем почитать
Севастопология

Героиня романа мечтала в детстве о профессии «распутницы узлов». Повзрослев, она стала писательницей, альтер эго автора, и её творческий метод – запутать читателя в петли новаторского стиля, ведущего в лабиринты смыслов и позволяющие читателю самостоятельно и подсознательно обежать все речевые ходы. Очень скоро замечаешь, что этот сбивчивый клубок эпизодов, мыслей и чувств, в котором дочь своей матери через запятую превращается в мать своего сына, полуостров Крым своими очертаниями налагается на Швейцарию, ласкаясь с нею кончиками мысов, а политические превращения оборачиваются в блюда воображаемого ресторана Russkost, – самый адекватный способ рассказать о севастопольском детстве нынешней сотрудницы Цюрихского университета. В десять лет – в 90-е годы – родители увезли её в Германию из Крыма, где стало невыносимо тяжело, но увезли из счастливого дворового детства, тоска по которому не проходит. Татьяна Хофман не называет предмет напрямую, а проводит несколько касательных к невидимой окружности.


Такая работа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мертвые собаки

В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.


Заметки с выставки

В своей чердачной студии в Пензансе умирает больная маниакальной депрессией художница Рэйчел Келли. После смерти, вместе с ее  гениальными картинами, остается ее темное прошлое, которое хранит секреты, на разгадку которых потребуются месяцы. Вся семья собирается вместе и каждый ищет ответы, размышляют о жизни, сформированной загадочной Рэйчел — как творца, жены и матери — и о неоднозначном наследии, которое она оставляет им, о таланте, мучениях и любви. Каждая глава начинается с заметок из воображаемой посмертной выставки работ Рэйчел.


Шестой Ангел. Полет к мечте. Исполнение желаний

Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…


Тебе нельзя морс!

Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)