Сборник произведений - [52]
Штабс-капитан с оказией казаков,
Столь досконально знающий Кавказ,
Максим Максимыч, ревностный служака,
Про Бэлу нам поведавший рассказ.
Что капитанам бури, ветры, стужи,
Биваков дым и ядер ураган!
У Льва Толстого – незаметный Тушин,
Шенграбена геройский капитан.
И снова капитанские приметы,
Хоть новый век – двадцатый, непростой.
Каверинскою книгою воспеты
Два капитана – летный и морской.
Не счесть их удивительных талантов,
И мне б хотелось в капитанский строй!
Но снят с учета старшим лейтенантом,
Жаль, не хватило звездочки одной…
Пропажа
Ну хоть на розыск подавай -
Внезапно молодость пропала.
В ней чувства били через край,
А вот рассудка не хватало.
Пропала молодость! Беда!
А вдруг найдут? Грызут сомненья,
Ведь помогают иногда
Нам розыскные учрежденья?
Лечу туда, беру листы,
И, заполняя те анкеты,
Пишу: "Надежды и мечты"
В графе - "Особые приметы"...
Скрипка Эйнштейна
"Настоящая наука и настоящая музыка требуют однородного мыслительного процесса"
"Все сущее идет из опыта"
А.Эйнштейн
"Все сущее идет из опыта" -
Ученый знал раскладку сил.
И обожал сонаты Моцарта,
Как гений гения ценил.
И слушал Моцарта симфонии,
А то и сам его играл -
"Поверить алгеброй гармонию",
Измерить музой интеграл.
Эйнштейн играет упоительно,
И струны чуткие поют:
- Все в этом мире относительно,
И только Моцарт - Абсолют!
Поэт
Давно и не нами замечено это,
Тому уже тысячи лет:
Чем больше мозги набекрень у поэта,
Тем более славен поэт!
Саврасов (из цикла "Судьбы художников")
«Эх, махнуть бы нынче к Ярославлю,
Как когда-то в голубом апреле.
Говорили, я природу славлю –
Так оно и было в самом деле.
Был и знаменит, и уважаем,
Создавал просторам синим оды,
И любим, да все промчалось краем,
Вихрем унеслись куда-то годы…»
Не сбежать, к окошку не пробиться,
Не увидеть радуги и света.
Здесь Вторая градская больница,
Вечное пристанище Поэта.
Врач, на ветхом табурете сидя,
Покачает грустно головою –
Прилетят грачи, да не увидят
Своего певца под Костромою…
Брюллов (из цикла "Судьбы художников")
«Искусства мирные трофеи
Ты внес в отеческую сень, –
И был последний день Помпеи
Для русской кисти первый день»
Евгений Баратынский
Разом все оказались в плену
У Брюллова, попав в его сети.
В реку времени на глубину
Он нырнул на семнадцать столетий.
Разгорался Везувия пыл
В неуемной и адовой пляске.
Кто тогда в темноте осветил,
Кто зажег те волшебные краски?
Кто вдохнул в эту гулкую смерть
Воскрешенье в торжественном зале?
Как сумел он такое узреть? –
Сколько раз сей вопрос задавали!
Только нет нам ответа пока,
Разве версии, впрочем, немного.
Знать, была у Брюллова рука
Настоящей десницею Бога.
Рафаэль (из цикла "Судьбы художников")
Великий живописец и архитектор скончался от разрыва сердца во время акта любви.
Из биографии художника
Нет, жить вполсилы не умел
Он, растворившийся в таланте.
Смерть в тридцать семь – таков удел
Маэстро Рафаэлло Санти.
Он каждый час себя сжигал,
Нередко доходя до транса,
Жить не умел – и вот финал.
Скорби, эпоха Ренессанса!
Остались – смятая постель,
Базилик стройные колонны,
Застывший в страсти Рафаэль
И безутешные Мадонны.
Ван Гог (из цикла "Судьбы художников")
- Каким-то бесом надоумлен
- Отрезал ухо! Вызван брат!
- Да он безумен! Он безумен!
Вокруг все нынче говорят.
- Ну что ж, что он в портретах мастер?
В них всюду затаенный страх!
И вот – искусаны запястья,
Хранит безумие в глазах.
Молчит… Лепечет междометья…
Не вырваться… Стена крепка….
Но к нам дойдут через столетье
Его палитра и рука,
И характерный профиль парня,
И серый у дороги стог,
И красный виноградник Арля,
И подпись скромная: Ван Гог
Как-то стало все противно...
Как-то стало все противно:
Облегченно, объяснимо,
Однозначно и наивно, -
Сложное умчалось мимо.
Примитивной жизни зритель,
Презираю эту серость.
Три сосны! Хоть вы придите!
Заблудиться захотелось...
Поэты и шаманы
В поэтах и шаманах – суть одна,
Так много оснований верить в это:
В поэте много есть от колдуна,
А в колдуне так много от поэта.
Шаманский бубен отбивает ритм,
Без этого немыслимо камланье.
Поэт в экстазе от ритмичных рифм
Творит, по сути, то же заклинанье.
Поэт глаголом жарким жжет сердца
И пламень чувств в костре умело множит.
Шаман, себя сжигая до конца,
Никак о чувствах позабыть не может.
Для племени шаман – авторитет,
Коль действует с душою, без обмана.
Поэт, он тоже – «больше, чем поэт»,
Ведь в нем черты поэта и шамана.
Шаману и поэту – пить до дна,
Исчерпанность – достойнейшее чувство.
В поэтах и шаманах – суть одна,
И эта суть – высокое Искусство.
Рощи Есенина (венок сонетов)
РОЩИ ЕСЕНИНА
1
Ему ль не знать полета журавлей,
Не обожать рязанские просторы,
Черемух озорные разговоры,
Мелодию рябиновых речей!
Под тихий листопад ушедших дней
Хранить в душе лесные косогоры
И вспоминать тальянки переборы
И драки константиновских парней…
«Как захожий богомолец,
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.