Сборник произведений - [49]
В карьере
Летим вперед, наш «газик» бодр,
Мы на маршруте.
Мой рыженький водитель Петр
Баранку крутит.
А ветер бьется за окном
Вольготно пьяный.
Мы бойко едем за песком
В карьер песчаный.
Остались в стороне гроза
И сосен тени.
Но вот, нажав на тормоза,
Уперлись в стену.
Величья твердого полна
И с гордым взглядом,
Стена! Гранитная стена
Стояла рядом.
Я удивленья скрыть не смог,
Взглянул на Петю.
- Да! Это наш стоит песок! –
Шофер ответил.
И, сохраняя важный вид –
Орлом казался –
Он пальцы запустил в гранит,
И тот поддался!
Куда же делся монолит?
Его не видно!
Но, черт возьми, ведь был гранит!
Ах, как обидно!
И в кулаке теперь лежит
Песочек, серость!
А был гранит! Сплошной гранит!
Куда все делось?
И только память сохранит,
Какая жалость –
Как все на свете, тот гранит
Настигла старость.
В сельской больнице
Гипертоник умирает к ночи.
Сбились с ног шприцы, тревожны лица.
Ртуть в приборе старом Рива-Рочи
Перешла запретные границы.
Говорят – ему мешают тромбы,
У сосудов – тонкая природа.
Говорят, что кислород помог бы,
Только нет в больнице кислорода.
В городе – лекарства высшей пробы.
(Южное прислало государство).
Говорят – лекарство помогло бы,
Только нет здесь этого лекарства.
Гипертоник умер этой ночью.
В окна смотрят скорбных елей ветки.
Ртуть в приборе старом Рива-Рочи
Серебрится на своей отметке.
Занятия фотографией
Я помню: заставленный стол,
И кошка глядит удивленно.
Чуть-чуть сероватый метол,
Кристаллики гидрохинона.
Здесь сода, безводный сульфит
И банки других химикалий.
А в черном пакете лежит
Таинственный бромистый калий.
И в каждом - особая стать,
И ждет не дождется посуда,
Ведь если все это смешать
В растворе, получится чудо.
Прозрачен волшебный раствор,
Наполнена жизнью кювета.
С раствором ведут разговор
Безмолвно крупинки сюжета.
Рубиновым светом горит
Фонарь... Ты слегка улыбнулась.
И с тонкой бумаги глядит
Моя черно-белая юность.
В парке Тель-Авива
В Тель-Авиве, в придорожном парке
Каждый проходящий видеть мог:
Девушка-сержант вязала шарфик,
Пара спиц, сиреневый клубок.
На коленях – тонкая тетрадка,
Где узор ажурный отражен,
А пилотку юная солдатка
Уложила плотно за погон.
И мелькали спицы быстро, ловко,
И вставали петли в общий строй.
И висела строгая винтовка
У нее за худенькой спиной.
Старый рыцарь
Жизнь не раз брала меня на вилы,
Но крепился, нервы мог унять…
Мне сегодня место уступила
Девушка в трамвае номер пять.
Я не в силах скрыть своей досады,
Что буравом вертится в мозгу:
- Что Вы, что Вы, девушка! Не надо!
Я еще вполне стоять могу!
Грудь надул, вовсю расправил плечи,
Посмотрите, чем я не орел?
Юноша, стоявший недалече,
Удивленно головой повел.
Обращаюсь к девушке прелестной,
Соблюдая прежний антураж:
- Милая, не уступайте место,
Не желаю выходить в тираж!
Рекомендации профессора (из цикла "Мое военное детство")
Я в сорок третьем сильно заболел,
Дышать, передвигаться трудно стало.
- Ну, что ж, война... Таков его удел,
Знать, не жилец – соседка прошептала.
Я превратился в тонкую свечу,
Меня осталось меньше половины,
И мама повезла меня к врачу,
Профессору, светилу медицины.
Меня коснувшись ежиком седым,
Проговорил он голосом усталым:
- Да здесь все ясно. Парню нужен Крым.
И яблоки. Побольше. До отвала.
О чем, о чем профессор говорит?
О бронхах, легких, перебоях сердца…
Ах, да, болезнь. Хронический бронхит…
Но яблок нет. И Крым сейчас у немцев.
К чему сейчас о Крыме вспоминать?
И обо всем, что с нами приключилось?
На что нам оставалось уповать?
На лучший жребий, да на Божью милость.
Наверно, пощадил меня Урал –
Случались в жизни чудеса и были –
Я вдруг без яблок поправляться стал,
А Крым лишь год спустя освободили…
Воспоминанье о забытом слове (из цикла "Мое военное детство")
«Лярд (англ. lard) – пищевой продукт, поставлявшийся в годы войны Соединенными Штатами Советскому Союзу»
Из истории Великой Отечественной войны
У памяти непредсказуем взгляд –
Вот и сейчас нежданно отыскала
Забытое с войны словечко «лярд» -
Топленый жир, продукт свиного сала.
В те дни всегда, всегда хотелось есть,
И днем, и ночью – это было нормой.
Но шел конвой, и вот благая весть -
Прошел сквозь мины, субмарины, штормы.
Чуток поесть, забыв, что над тобой
Раскинулось военное ненастье…
Кусочек Хлеба.
Тонкий Лярда слой.
И Кипяток.
И это было – Счастье!
Зима 1837 года
А в Петербурге стынут облака,
Пуржит метель отчаянной поземкой,
И рана у России велика,
И смерть витает над застывшей Мойкой.
Чуть освещен притихший кабинет,
И в позолоте переплеты книжек.
Диван. Подушки. Восковой поэт.
Минута расставанья ближе, ближе.
И Спаса в церкви неподвижный взгляд,
И слышатся молитвы отголоски,
И шепотом жандармы говорят,
И безутешен плачущий Жуковский.
Несчастья полноводная река,
И месяц, круто выгнувший подкову,
Подернутые скорбью облака,
А сани с гробом мчат навстречу Пскову...
Еврейский Новый год в России
Рош-а-шана,* еврейский год в России
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.