Сборник переводов Владислава Слободяна - [34]

– Я не буду обсуждать устройство нашего звездного двигателя, – решительно заявила Урла. – Это не на продажу. Данный момент я хотела бы прояснить сразу.

Инопланетянку покрывал мягкий светлый мех, редкий и тонкий на лице и плечах, более густой и длинный по нижней части туловища и коротким ногам. Руки – длинные и мускулистые, кисти – ловкие и изящные, с двумя большими пальцами, противостоящими остальным пяти. Ступни на ногах удлинённые, широкие и плоские.

Ее предки были всеядны – за тонкими губами широкого рта наличествовали как коренные зубы, так и выступающие клыки. Нос – укороченный вариант слоновьего хобота, а там, где человек ожидал увидеть глаза, размещались чёрные сенсорные подушечки овальной формы. Волосы на лице были коротко подстрижены, а грива более длинных волос тянулась от макушки округлой головы до кончика хвоста.

На ней был пояс и жилетка с множеством карманов – каждый застегнут крючком и кнопкой. На шее висело золотое ожерелье с бриллиантами.

Вообразите кенгуру шести футов ростом с лишней парой рук и вздорным характером.

– Конечно, я понимаю, что звёздный двигатель не является предметом переговоров, – мягко произнесла Соренсон. Чёрт тебя дери! – Я обещаю уважать вашу позицию.

– Тогда можно обсудить ваши напитки, – смягчилась Урла. – Возможно, какие‑то из них окажутся выгодным товаром для торговли.

– Обсуждать их довольно затруднительно, – сказала Соренсон. Она протянула руку и взяла с бокового столика темно‑зеленую бутылку и листок спецификаций и придвинула к себе пустой стакан. – Они уникальны. Каждый из них – продукт векового совершенствования особого способа брожения и перегонки. Это не просто фруктовые выжимки с добавкой алкоголя. Это искусство. Века и века искусства. Их невозможно исследовать спектроскопом и определить ценность. Единственный способ оценить искусство – это познать его. Единственный способ оценить эти напитки – попробовать их.

– Что, все?..  – с сомнением в голосе спросила Урла.

– Все, – твёрдо ответила Соренсон. – Вот это – один из наших оригинальных напитков из местности, называемой Чешская Республика, – продолжала она. – Напитки этого класса называются пивом. Продукт ферментации, как вы можете понять из информационного ярлыка.

Она открыла бутылку и наполнила стакан великолепным Pilsner Urquell. Шапка пены набухла и остановилась у самой кромки, едва не перевалившись через край. Каролин подвинула стакан вместе с бутылкой собеседнице. Урла взяла прикрепленный к бутылке листок и пробежала его глазами.

– Анализы показывают, что я могу его пить без опаски, – сказала она.  Потом на мгновение замолчала и нахмурилась. – Содержание алкоголя довольно велико.

– Это важная составляющая вкусовой гаммы, – сказала Соренсон. – А группа Сравнительной философии сообщала, что вы употребляете алкоголь.

– Да, как часть некоторых религиозных ритуалов, – неуверенно произнесла Урла. – Не знаю… никогда не видела, чтобы его пили просто ради удовольствия.

– Тогда, возможно, вы откроете для себя целую торговую отрасль, – ответила Соренсон. И, может быть, алкоголь развяжет тебе язык. Биохимическая группа сообщала, что алкоголь на вас действует так же, как и на нас.

– Возможно, – Урла все еще сомневалась. Она взяла стакан, но остановилась, не донеся его до рта.

– Это всё так… официально, – с притворным простодушием заметила она. – Мы употребляем алкоголь только во время групповых религиозных церемоний. Я никогда не пила его одна. Может, вы тоже выпьете, со мной за компанию?

Соренсон помедлила, потом перевернула еще один стакан и наполнила его.

– Конечно, – сказала она. – Кому нравится пить в одиночку?

* * *

– Не трогай меня! Дай помереть спокойно!

– Ты ей говорила, что никогда не пила? – спросила Детинла на’Тиденг. – Ты говорила, что у нас никто не пьет для удовольствия?

– Ты ещё вспомнишь об этом, когда я умру. Вспомнишь, как ты меня мучила, и, может, тогда пожалеешь меня.

– Пожалею тебя? – фыркнула Детинла. – Меня запирают с командой людей, воняющих, как неделю не мытый ребенок, и я веду с ними религиозные беседы, пока не охрипну, а ты в это время дегустируешь экзотические сорта земного пива. И это я должна тебя жалеть?

– Не только пиво, – сказала Урла. – Она облизнула губы и высунула язык. Во рту словно в сапогах ходили, а язык словно бы покрылся белым налетом. – Крепкие напитки. Водка. Бурбон. И нечто под названием «скотч».

– Прими таблетку и поднимайся. Выпей водички, умойся, я скоро вернусь.

Детинла вышла из каюты, дверь за ней захлопнулась. Урла закрыла глаза, но от этого в голове застучало еще сильнее. Она открыла глаза, снова поворочала языком во рту и скривилась. Наконец, она тяжело поднялась с кровати и поковыляла к умывальнику.

– Средство от похмелья, – приказала она. Потом оглядела себя в зеркале и содрогнулась от увиденного. – Двойную дозу.

Из аптечки выскользнули две белые таблетки. Она проглотила их, не запивая, подавилась, запрокинула голову и с трудом протолкнула таблетки сквозь горло. После этого села на край кровати и занялась дыхательной гимнастикой.

К тому времени, как Детинла вернулась, Урла уже готова была признать, что, хотя и чувствует себя премерзко, но уже не так плохо, чтобы настаивать на немедленном ритуальном самоубийстве. Может быть, она проживет достаточно долго, чтобы попробовать это еще раз – исключительно в интересах дела. Может быть, тот же скотч.