Сборник - [7]

Её не было ни в шесть ни в пол-седьмого, ни в семь. То ли мороз усилился, то ли он просто промёрз, но ему уже трудно становилось ждать в давно наступившей полной вечерней темноте, неизвестно в который раз обходя занесенный до чугунных львов старинный фонтан. Он не удивлялся и не сердился, он говорил себе, что он знал это заранее и пришел сюда ради себя самого. И продолжал ждать, помня, что она часто опаздывает.

Он ушёл после восьми часов.

И опять помчалось время, и прошла зима, и прошла весна. И однажды в начале лета он снова услышал в трубке знакомое "З-здравствуйте". После работы они встретились на шумной Сенной площади и пошли рядом, как когда-то, сначала в скованном молчании, пока он еще не расслышал её внутренней мелодии.

Его неприятно поразило то, что она вынула пачку сигарет и закурила. Потом, усмехнувшись, показала ему забавное сочетание предупреждающей проповеди Минздрава и названия сигарет: "Давай закурим". Видя его неодобрение, она объяснила, что курит для того, чтобы не толстеть. Из предложенных способов времяпрепровождения Алёна выбрала кафе на крыше новопостроенного на Сенной площади высотного дома. Там, подчиняясь скудному меню, им пришлось есть жаренного цыплёнка и пить почему-то шампанское. С шумящим в голове шампанским, они после кафе отправились на днепровские склоны и попытались вернуть прошлое лето. Ни он, ни она ничего друг у друга не спрашивали.

Встреча эта оставила у него чувство неопределённости и немного тягостного недоумения. Тем не менее, когда через день она позвонила снова, они опять договорились увидеться.

Он предложил ей пойти посмотреть картины ранее не выставлявшегося художника-авангардиста в доме культуры железнодорожников. Они пошли от Вокзальной площади по длинному поднятому над путями переходу, направляясь к тихим завокзальным переулкам. На переходе он то и дело останавливался, любуясь выстроившимися под ним в необычном ракурсе или проплывающими, как огромные рыбы, длинными крышами пассажирских вагонов, разлившимся морем блестящих рельсов, которые чем дальше, тем теснее соединялись в пучок, уходящий так далеко, как только может представить воображение, туда, где мы уже никогда не будем. Алёна была в этот раз сосредоточена и несколько отрешена, как будто ей нужно было что-то сообщить или принять какое-то решение. Он это ясно уловил, и это передалось ему некоторым волнением предчувствия, но он старался никак не обнаружить своей настороженности.

После выставки, которую оба, очевидно, вряд ли заметили, она решила, что наступило время, и сказала, что ей нужна помощь. Дело в том, что Валентина со своим Андреем сняли квартиру и живут сейчас отдельно, но она не знает их телефона и никак не может с Валентиной связаться. Она хочет, чтобы он позвонил к Сомовым и под каким-нибудь предлогом узнал её телефон, сама она к ним не может позвонить, потому что они на неё злы, считают, что она плохо на Валентину влияет.

– А ты не была в их снятой квартире?

– Была один раз.

– Так ты же можешь просто пойти к ним.

– Не могу! Ведь я же была пьяная и совершенно не запомнила, где это…

По ближайшему таксофону он позвонил Сомовым. Услышал голос оказавшейся там Валентины и сразу же передал трубку Алёне, выйдя из будки. Через стекло он смотрел на изменившееся, оживлённое её лицо. Всё стало так просто и ясно.

Она вышла из будки, неся на лице еще не стёртое радостное выражение от прошедшего разговора. Она опять была отстранённа, но в этот раз по-другому, вся во власти предстоящих встреч и дел. Они вернулись по переходу на вокзальную площадь, и здесь её внимание сумел привлечь киоск с мороженым. Она спросила, не хочет ли он мороженого.

– Конечно, конечно, – заторопился он, вспомнив, что мороженое является одной из главных детских радостей.

– А себе вы почему не берёте? – спросила она, держа стаканчик.

– Я не хочу, ешь сама. Мне сейчас, к сожалению, нужно срочно ехать в одно место.

Если не возражаешь, я провожу тебя до троллейбуса.

– Хорошо… Так вы точно не хотите мороженого?

– Совершенно точно. Идём.

Вот и конец. Как всё чудесно стало на свои места, какя законченная картина, как легко и свободно. Великолепная символическая порция мороженого, как заключительная точка, – и всё уже понеслось в прошлое, с каждой минутой дальше по этой реке, в убежавшие струи которой можно войти снова только в воспоминаниях.

Он остался на остановке, ожидая следующий троллейбус, идущий по тому же маршруту.

Они ведь были почти соседями…

"Знаешь, почему тигр громко рычит, выходя на охоту? Он угрожает соперникам. И не боится спугнуть добычу, она от него не уйдёт. Пусть молодые убегают, он не тратит силы на погоню за ними, всегда есть те, кто уже не в состоянии бороться за своё существование. А за ним следом идут шакалы, которые ждут, когда он сам постареет и обессилеет. И шакалов ждёт тот же конец, и нет разрыва в этом вечном кружении, и в этом вся суть"…

ВЕРА ДАНИЛОВНА

Вера Даниловна – интересная женщина, но возраст уже понемногу начинает брать своё. Вроде и цвет лица хороший, и фигура прекрасно сохранилась, сзади можно принять за молодую девушку, но всё же нет уже той лёгкости, стремительности и уверенности в себе. Особенно когда рядом вся эта молодая поросль, эти румяные девчонки, с каждым годом всё новые, крепкие и свежие, словно почки на ветках.