Сборник - [22]

– Дангуоле, что вы хотите: или мы сейчас пойдём в хорошее кафе и посидим там неспеша, или используем оставшееся время, чтобы пройти по Васильевскому острову и ещё где успеем? Я знаю, у вас болят ноги, но…

– Да, конечно, в кафе – хорошо. Но… но давайте всё-таки пойдём, ничего, я могу!

Дворцовый мост, невские волны подсвечены медью закатного солнца, очень нехватает парусных флотилий восемнадцатого века. Биржа, Кунст-камера, здание Двенадцати коллегий, где, увидев перспективу открытой галлереи первого этажа, она ахнула: "Как жалко было бы, если бы мы сюда не пошли!" Однако университетская столовая не работала, и мы опять тронулись дальше натощак. Горный институт, сквер с очередным памятником; самое низкое место набережной, где первая вода наводнения заливает трамвайные рельсы; египетские сфинксы, такие скромные издали и такие громадные вблизи. Она говорит – как здесь много интересного, ей хочется приехать сюда с сыном, она всё время вспоминает про него; она написала письмо домой, но носит с собой, забывает опустить его в ящик.

Мост Лейтенанта Шмидта, вид на морские причалы в устье Невы, портальные краны. И опять левый берег.

– Дангуоле, что вы хотите: или мы покупаем булку в этой булочной и идём дальше, или мы ищем столовую?

– Покупаем булку в этой булочной и идём дальше.

Булка, поделенная на двоих, оказалась очень удачной. А Дангуоле смотрит на меня с изумлением:

– Как вы едите булку?!!

– А что? Так гораздо вкуснее – сперва выковырять мякиш, а потом съесть корку. Я всю жизнь так ем. Ещё моя нянька не шла со мной гулять без пятака на булку.

– Но ведь мой сын ест точно так! И я его за это ругаю.

– Зря ругаете. Лучше попробуйте сами тоже, увидите, как хорошо.

Мы входим в зону тихих узких каналов, расходящихся запутанным узором в разных направлениях. В одном месте они даже создают остров, на котором стоит наглухо заколоченное старое здание, похожее на замок, в его внутренний двор можно только заплыть по воде. Эти места назывались когда-то Новой Голландией, говорю я.

По мутному каналу плавают дикие утки, Дангуоле бросает им через перила куски булки, следя, чтобы всем досталось по справедливости. Здесь тихо и безлюдно.

Дангуоле почему-то смеётся.

– Всё надо мной смеётесь?

– Нет…

Она неожиданно обхватывает мою руку и прижимается на мгновение лбом к моему плечу:

– Просто мне никогда в жизни не было так хорошо…

– Ещё бы, свежая булка на свежем воздухе… А хотите.. там впереди будет Никольская церковь, действующая, мы можем зайти…

– Очень хочу.

В Никольской церкви нас почему-то принимают за иностранцев; какой-то мужчина, ходивший без верхней одежды, в одном костюме, подошёл к нам:

– Sind sie Ausl?ndern?

– Nein, nein, – с перепугу по-немецки ответил я.

– Gehen Sie, bitte, oben, am nachste Flor.

– Danke sh?n…

Taк я узнал, что у Никольской церкви есть второй этаж, где и находится алтарь.

Теперь стал понятным её необычный внешний вид, фасад с балконом.

Уже приближались сумерки, когда мы вышли из церкви. Дома превратились в силуэты, а неподвижное зеркало канала, вдоль которого мы молча шли – в яркожёлтую ленту на тёмном фоне. Ленту замыкал круто изогнутый мост, под его аркой было совсем черно, словно это был вход в иной мир, логическое завершение нашего пути, и не поэтому ли мы шли всё медленнее, и попрежнему молча, словно колебались – не остановиться ли, пока ещё есть время.

Но вот мы у мостика, и снова её поднятое лицо напротив меня. Она тихо говорит:

– Теперь куда?

– Теперь мы сядем в автобус, там, в конце улицы, потому что уже поздно. Наше время истекло. Мой поезд в восемь.

На середине квартала я сзади кладу ей руки на плечи, она послушно останавливается, я поворачиваю её лицом к стене дома. Она видит почтовый ящик, благодарит и поспешно вынимает из сумки два письма.

– Два письма сразу?

– Нет, одно маме и сыну, а второе… ещё в одно место…

Автобус привозит нас на Невский уже затемно. Мы прощаемся перед Казанским собором, немного отойдя в сквер от суматошного тротуара.

– Дангуоле, если вы оставите мне свой адрес, я буду искать в наших магазинах кантату Пуленка.

– Спасибо, я думаю всё-таки найти её здесь. Или, может быть, дома. Это не так важно. Спасибо… мне кажется, это не нужно.

– Что ж, как хотите… А знаете, я вчера на Невском, перед нашей встречей, видел карету с лакеем.

– Да что вы! Ведь я тоже видела, но забыла вам сказать! Как раз недалеко отсюда.

– А я – у площади Восстания. Конечно, мы видели одну и ту же карету, но в разное время. Какое интересное совпадение… Ну, желаю вам всего наилучшего.

Передавайте привет вашему сыну, который любит есть булку моим способом. До свидания.

– До свидания и спасибо.

Она улыбнулась, затем отступила на шаг, и поправив на плече сумку и всё ещё оглядываясь, повернула в сторону людского потока, помахала рукой и через мгновение растворилась в толпе.

И нельзя было уже определить, было ли что-нибудь на самом деле. Остался только необычный звук – "Дангуоле"… Небо… Путь Солнца… "Соль-Вег"…

"… Идёшь ты, Пер?

– Сторонкой…

– Что с казал ты?

– Придётся подождать тебе. Стемнело,

А ноша будет тяжела моя.

– Постой, я помогу. Разделим ношу.

– Нет, нет, останься, я один снесу.