Сборник критических статей Сергея Белякова - [102]
Пассивность героя обусловлена творческим методом Проханова. Писателю нужен герой-наблюдатель, герой-хроникер, герой-зритель. Романы Проханова, за несколькими исключениями, состоят из многочисленных “живописных картинок”-описаний, перемежающихся с монологами героев. Проханов как будто рисует яркие сюрреалистические полотна, отсылающие к работам Босха: он изображает чудовищ, уродцев, злодеев или описывает взрывы, пожары, катастрофы. Поэтому идеальный герой Проханова — не разведчик Белосельцев, не литератор Коробейников, не бизнесмен Сарафанов и даже не офицер Пушков, а военный корреспондент Литкин, человек-телекамера.
Проханов не силен в психологической прозе. В его романах нет развивающихся характеров. Герой может до неузнаваемости измениться, но это будет не психологическая эволюция, а сбрасывание маски. Как и положено в конспирологических романах, герои Проханова носят “маски” и “маскхалаты” и снимают их в нужный момент. Русский аристократ Агаев, сбросив свой “непроницаемый хитин”, оказывается евреем (“Экстремист”), гэбэшник Копейко оборачивается казаком-антисемитом (“Господин Гексоген”). В романе “Чеченский блюз” радушные хозяева, заслышав “Аллах Акбар!”, преображаются в кровожадных убийц и начинают резать беспечных русских солдат. Не чуждый расизма, Проханов описывает преображение (сброс защитной оболочки) как смену расового типа. Так, в романе “Надпись” Исаков, интеллектуал “с добродушным русским лицом”, во время русофобского монолога меняется на глазах: “…рыжеватые волоски на лысеющей голове <…> почернели, погустели, обрели волнистость <…> округлая голова вытянулась, похудела, стала жесткой, горбоносой <…> в нем проступил какой-то иной, ассирийский тип, невозможный в ярославских селениях”.
Проханов известен своими метафорами. В русской литературе нет (и не было) другого писателя, способного сочинять разнообразнейшие сравнения и метафоры в “промышленных” масштабах. Впрочем, такое изобилие ведет к неизбежной инфляции слова. Даже самые роскошные метафоры легко теряются в потоках прохановского красноречия, обесцениваются. Избыточность оборачивается против самого писателя. Отсюда и фирменное дурновкусие Проханова.
Не только читатели, но и слушатели Проханова (например, на радиостанции “Эхо Москвы”) сталкиваются с непрерывным речевым потоком, который беспрестанно генерирует все новые “перлы”. Проханов не сочиняет метафоры, он мыслит и говорит метафорами. Если искусство — “мышление в образах”, то мышление Проханова — образец чистого искусства. Его теле- и радиоэфиры отчасти позволяют приоткрыть “творческую лабораторию”. Так, в одной из радиопередач он рассказал о мыслящей ракете: “…я подошел к ракете, говорю — парень, о чем ты думаешь, она говорит — о Вашингтоне думаю <…> Ракета говорит мне, да, задумчивая ракета”. Эта импровизация отсылает к эпизоду из “Надписи”: в боеголовках ракет средней дальности “дремали кошмарные сны о сожженном Париже, провалившемся в преисподнюю Риме, расплавленном Лондоне”. Одушевление машин — давняя особенность Проханова. Возможно, результат увлечения Платоновым, хотя цитата говорит скорее о природной склонности к технократизму и одухотворению оружия.
Лучше всего Проханову удаются описания разного рода монстров и всего, что связано с насилием. Взгляд Проханова на мир — взгляд неординарного художника, наделенного зрением Брейгеля-старшего или Иеронима Босха.
Проханов демонизирует противника буквально, “враги” русского народа и русского государства предстают омерзительными монстрами. На демонстрации “демократов” в 1991 году сокрушать коммунизм шли колючие ежи, огромные жуки-носороги, “проткнувшие своим острием безжизненные тела прохожих”, птицы с пеликаньими клювами, “в которых они держали оторванные детские ручки и ножки”. Все небо над “демократами” было “в бесчисленных росчерках птеродактилей, острокрылых демонов, зубастых химер” (“Последний солдат Империи”, 2003). Образы разрушителей красной империи, Горбачева, Ельцина, Шеварднадзе, парящие в московском небе 1993 года, напоминают уродливые рыбьи эмбрионы (“Красно-коричневый”). Вообще, господство демонов-“либералов” в воздухе — один из наиболее распространенных образов у Проханова. В романе “Экстремист” на фуршете русофобов воздушное пространство заполнено летающими демонами, напоминающими то насекомых, то “червеобразные знаки и буквы”. В “Крейсеровой сонате” над порабощенной Россией летит американский космический корабль “Колумбия”.
Влечение Проханова к эстетике насилия отметила Наталья Иванова. Она не без оснований назвала его “певцом биоагрессивности как таковой”. Уже в ранних афганских вещах автор любовался красотой разрушения. В середине восьмидесятых у него появляются яркие батальные сцены. Штурм базы красных кхмеров в ранней повести “В островах охотник” напоминает экспрессионистическую эстетику “Идущих в ночи”: “От края поляны бежал вьетнамец <…> Граната ударила ему в панаму, гулко лопнула, отломала ему голову, превращаясь в красный глазированный взрыв”.
Не случайно лучшие произведения Проханова — военные: ранние — “Охотники за караванами”, “Мусульманская свадьба”, — и написанные не так давно “Идущие в ночи”, “Чеченский блюз”. Более того, наиболее удачные сцены его “политических” романов также связаны с войной: сражение за дагестанское село в “Гексогене”, бой советских пограничников с китайцами в “Надписи”. Военная проза несколько дисциплинирует Проханова, умеряет избыточность его метафор, а картины насилия, жестокости, отталкивавшие читателя его “политических” романов, органично вписываются в кровавый абсурд войны.
Сергей Беляков – историк и писатель, автор книг “Гумилев сын Гумилева”, “Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя”, “Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой”, лауреат премии “Большая книга”, финалист премий “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Сын Марины Цветаевой Георгий Эфрон, более известный под домашним именем «Мур», родился в Чехии, вырос во Франции, но считал себя русским. Однако в предвоенной Москве одноклассники, приятели, девушки видели в нем – иностранца, парижского мальчика.
Сергей Беляков – историк и литературовед, специалист по биографии и научному наследию Льва Николаевича Гумилева. Около двадцати лет занимается изучением созданной ученым пассионарной теории этногенеза.Сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева, узник Норильска и Камышлага, переживший четыре ареста и два лагерных срока, солдат Великой Отечественной, участник штурма Берлина, Лев Николаевич Гумилев – историк с уникальной судьбой и странной, полной тайн и загадок личной жизнью. Гумилев писал в основном о Древнем мире и Средних веках, но созданная им теория лучше других объясняет сегодняшний день и позволяет прогнозировать будущее России и Европы, Китая и мусульманского мира.
Сергей Беляков — историк и литературовед, лауреат премии Большая книга и финалист премии Национальный бестселлер, автор книг «Гумилев сын Гумилева» и «Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя». Весной народов назвали европейскую революцию 1848–1849 гг., но в империи Габсбургов она потерпела поражение. Подлинной Весной народов стала победоносная революция в России. На руинах империи появились национальные государства финнов, поляков, эстонцев, грузин. Украинцы создали даже несколько государств — народную республику, Украинскую державу, советскую Украину… Будущий режиссер Довженко вместе с товарищами-петлюровцами штурмовал восставший завод «Арсенал», на помощь повстанцам спешил русский офицер Михаил Муравьев, чье имя на Украине стало символом зла, украинские социалисты и русские аристократы радостно встречали немецких оккупантов, русский генерал Скоропадский строил украинскую государственность, а русский ученый Вернадский создавал украинскую Академию наук…
Сергей Беляков – историк, литературовед, автор биографии-бестселлера «Гумилев сын Гумилева» (премия «БОЛЬШАЯ КНИГА»).Соединяя дотошность историка с талантом рассказчика, в новой книге «Тень Мазепы» он совершает, казалось бы, невозможное: фундаментальное исследование, основанное на множестве источников, оказывается увлекательнее романа. Здесь гетманы вершат судьбы Войска Запорожского и слышна козацкая речь, здесь оживает в ярких запахах, звуках, красках волшебный мир малороссийской деревни, здесь биографии великих писателей и поэтов – даже Шевченко и Гоголя – лишь часть общей биографии и судьбы… Здесь рождается нация.«Я хотел доказать, что история национализма – это не сборник скучных “идейных” текстов, не история политических партий или движений, не эволюция политических программ.
Итоги исследовательской работы Белякова как историка культуры — главы из его жизнеописания Льва Гумилева, посвященные Гумилеву-юноше в Ленинграде, его взаимоотношениям с матерью и с ее литературным окружением, с однокурсниками (сложным отношениям), а также — работе Гумилева в экспедициях. Главы эти интересны еще и достаточно объемно прописанным образом тридцатых — автор воссоздает картину повседневного быта, описывает идеологический и социо-психологический климат эпохи, стиль отношений в среде творческой интеллигенции; среди персонажей — Ахматова, Пунин, Мандельштам, Эмма Герштейн и многие другие; образы этих людей, ставших уже персонажами историческими, и, соответственно, уже имеющими свою литературную и историческую мифологию, у Белякова как правило не соответствуют клише, утвердившимся в массовом сознании, и в первую очередь это касается фигуры самого Льва Гумилева, личности сложной и достаточно противоречивой.Полностью книга выходит в 2012 году в издательстве «АСТ».
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».
«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.