Сборник фантастических рассказов - [55]

Они уже подходили к Анькиному дому, и Филька готов был отстать, как вдруг услышал сзади громкий лай. Он увидел, как, выскочив из-за угла дома, к ним большими прыжками мчится огромная черная овчарка. «Наверное, у кого-то с цепи сорвалась,» — мелькнула у Фильки тревожная мысль. Ему стало страшно. Первой его мыслью было вскочить в первый попавшийся подъезд, но внезапно он вспомнил что рядом Аня.

— Спасайся, быстро! Я ее задержу! — крикнул он девочке и бросился наперез собаке.

Он прыгнул и в прыжке схватил овчарку за ошейник, а та ударила его в грудь передними лапами и опрокинула. Совсем близко от своего лица Филька увидел слюнявую пасть собаки и уже приготовился, что пес вцепится ему в горло. «Всё, конец!» — подумал Филька. Но тут кто-то схватил собаку и оттащил ее. Филька привстал на локтях. Он увидел, что Аня крепко держит овчарку за загривок, а пёс поджал уши и виновато виляет хвостом.

— Мухтар, фу! Рядом! Сколько раз тебе повторять! — сердито говорила ему девочка.

— Чья это собака? — спросил Хитров.

— Это моя овчарка. Мухтар, — объяснила Аня.

— А почему она на нас бросилась?

— Она на нас не бросалась. Просто она меня увидела и побежала здороваться.

Я тебе хотела объяснить, но не успела, — сказала Иванова.

— Теперь всё понятно. У меня больше нет вопросов, — сказал Филька.

Он встал, отряхнул брюки и, повернувшись спиной, пошел к автобусной остановке. «Какой я болван! Герой называется! Хотел защищить девчонку от собаки, а получилось, что она меня сама защитила,» — думал он.

Но тут он вдруг услышал окликающий его голос. Хитров недоуменно обернулся и увидел, что его догоняет Аня. На щеках у нее горел румянец, а глаза сияли точно две звезды. Она взяла Фильку за рукав и, смущаясь, сказала:

— Подожди, не убегай! Ну и смельчак же ты! Как ты на моего Мухтара бросился!.. Ты давно мне нравился, но я хотела тебя немножко помучить. Хочешь зайти к нам в гости?

Рассказ тридцатый ВОЕННАЯ ХИТРОСТЬ

В конце учебного года двоечник Петька Мокренко, как обычно, повис на волоске. Было созвано специальное заседание педсовета, чтобы решить переводить ли его в следующий класс. Большинство учителей согласились натянуть ему годовые тройки, но историчка Мария Вячеславовна заупрямилась.

— Это настоящий бандит! Он мне каждую неделю уроки срывает! — возмущалась она. — Как хотите, а я ему больше двойки годовой не поставлю. Семь лет в школе проучился, а до сих пор не знает, в каком году Великая Отечественная война началась!

— И я ему двойку поставлю! Он никогда в жизни ни одного домашнего задания не сделал, а к доске я его и вызывать боюсь! — заявила математичка Лариса Васильевна.

Таким образом вопрос исключать ли Мокренко из школы так и остался открытым и был отложен на неделю. Всю эту неделю Петька скитался по классу как хорошо откормленная тень отца Гамлета и всем жаловался на свою горькую судьбу.

— Чует мое сердце, что на этот раз меня точно выпрут. А я так привязался ко всем нашим ребятам, что без них точно загнусь, — повторял он.

Опасаясь, что Петьку исключат, Коля Егоров и Филька Хитров пришли к посоветоваться Максим Максимычу, единственному учителю в школе, с которым можно было поболтать запросто, по душам.

Максим Максимыч сидел за столом и уныло смотрел на лежащую перед ним стопку тетрадей. Когда Филька и Коля уселись на первую парту напротив него учитель только взглянул на них и ничего не сказал, да и они не спешили начинать разговор. Приятно было сидеть вот так и понимать друг друга без слов.

Проверив пару тетрадей, учитель зевнул и отодвинул стопку в сторону.

— Вот какие дела: на второй год в наше время почти не оставляют, но могут перевести в корректирующий класс спецшколы, — сказал наконец Максим Максимыч хотя ребята ни о чем его и не спрашивали.

— Корректирующий класс это как? — спросил Коля.

Вместо ответа учитель красноречиво постучал согнутым пальцем по лбу.

— А когда выяснится, переведут Петьку в такой класс или нет?

— Мокренко собираются устроить переэкзаменовку по математике и истории. На переэкзаменовку, кроме учителей, приглашен еще завуч. По тому, как Петька будет отвечать, и станут решать.

Поговорив с Максим Максимычем, Филька и Коля вышли из школы и подошли к забору, где их ждал Петька. Глубокое внутреннее беспокойство не мешало Мокренко бросать в дерево напильник, за каким интеллектуальным занятием его и застали ребята.

— Мы всё узнали. Послезавтра у тебя переэкзаменовка по истории и математике! Ты готов? — спросил Филька.

От огорчения у Мокренко дрогнула рука, и напильник, пролетев мимо цели царапнул блестящий бок чьей-то иномарки. Завыла сигнализация.

— Сматываемся! — завопил Петька, и вся троица перемахнула через забор.

Только в трех кварталах от школы ребята остановились и уселись на край песочницы.

— Не везет мне последнее время. Чувствую я, что меня точно завалят! У математички с историчкой на меня зуб, — заявил Петька.

— Ничего, я что-нибудь придумаю, — пообещал Филька. Он подпер голову руками и, выполняя обещание, честно стал думать.

— Помните, у Кати Сундуковой старший брат есть? Кажется, его Федор зовут — спросил он.

— Который радиоспортом занимается? — уточнил Коля.