Сборник фантастических рассказов - [109]

Коля снял пиджак и быстро стал подниматься по лестнице без перил к свае.

Мокренко в замешательстве остановился возле ступенек, глядя на мелководье и уже, возможно, представляя на камнях свое бездыханное тело. Вся спина у него была мокрой от пота, и на рубашке сзади проступило большое влажное пятно.

— Давай-давай, а то решат, что ты струсил! — шепнул ему Антон, и Мокренко придерживась на ступеньки руками, стал карабкаться вверх.

Коля, успевший перебраться по свае на другую сторону узенькой речки поджидал своего противника. Они стояли по разные концы узкой, сантиметров в тридцать толщиной сваи.

— Сходитесь! К барьеру! — закричал снизу Филька Хитров.

Егоров шагнул на сваю, вызывающе глядя на противника:

— Давай, Петька! Можешь начинать вышибать мне зубы! Стакан я уже приготовил!

Мокренко, остановившись на верхней ступеньке лестницы, даже не дойдя еще до сваи, посмотрел вниз с высоты третьего этажа, и у него закружилась голова.

Он упал на живот и обхватил руками основание.

— К барьеру! Сходитесь! — донесся до него снизу показавшийся ему далеким голос Хитрова.

Мокренко, не вставая, замотал головой:

— Я не пойду! У меня высотобоязнь!

Беднягу охватил слепой ужас, он ругал себя за этот злополучный огрызок, и больше всего ему хотелось оказаться за тысячу километров отсюда. И он стал задом, не глядя вниз сползать по ступенькам, пока не оказался на земле. Над ним наклонились Филька и Антон, а через какое-то время, вновь перейдя сваю спустился и Коля.

— Или дерись или проси у Ритки прощения! — потребовал он.

— Хорошо, — сказал Мокренко, поднимаясь и отряхивая запачканные колени. –

Попрошу! Только отстаньте от меня все!

И, не разбирая дороги, он поплелся в заросли.

— Как мы и думали, он струсил. Толстяк всегда был трусоват, — сказал Филька и, прищурившись, посмотрел на Кольку. — А, если бы он не испугался, ты бы дрался?

— Не знаю, — пожал плечами Колька. — Мне тоже было страшновато два раза переходить эту сваю, но, думаю, дрался бы. Главное, вниз не смотреть.

На другой день Мокренко, как и обещал, перед всем классом подошел к Ритке и пробормотал:

— Ты, того, Самойлова, прости меня. Я не хотел в тебя огрызком. Случайно вышло! Я вообще-то хотел в окно, да тут твой лоб подвернулся.

Он стал было пятиться, но Коля, стоявший рядом, схватил его за шиворот и потребовал:

— Мало! Еще!

Мокренко опасливо покосился на него и добавил, как первоклассник:

— Прости меня пожалуйста, Рита, я больше не буду!

— Этого достаточно? — Коля посмотрел на Ритку. Та кивнула.

— Извинения приняты! Можешь идти! — сказала она, и Мокренко поспешно ретировался.

А Самойлова пораженно уставилась своими огромными, полными восхищения синими глазами на Колю Егорова.

— Как тебе удалось заставить его просить прощения? Никогда не думала, что Мокренко это сделает!

— Гипноз, — скромно сказал Коля. — Обычный гипноз!

НЕТ НИЧЕГО ХУЖЕ ДЖИНГЛЕЙ!

1.

Корабль КХ-343, приписанный к военному флоту Фигусии вошел в атмосферу планеты Земля всего на 0,00034 секунды позже расчетного времени. Пройдя сквозь атмосферу как нож сквозь масло, он совершил посадку на заранее выбранном полигоне, всего на 0,0006 миллиметра отклонившись от расчитанных пространственных координат. (Заброшенный выгон для скота вблизи поселка Теряевка Тульской области).

Первым, что сделал капитан Г-Ряо, шагнув из люка на зеленый луг у озера, это объявил два строгих выговора:

штурману Г-Батю — за опоздание и пилоту Г-Шпою — за неточную посадку. Кроме того, он понизил их в звании –

Г-Батя со штурмана 234-го разряда до штурмана 212-го разряда, а Г-Шпоя — с рядового 110-го разряда до рядового 97-го разряда.

— Возражения есть? — рявкнул он.

— Нет, капитан! — переглянувшись, отвечали Г-Бать и Г-Шпой.

Капитан Г-Ряо хмыкнул. В глубине души он был доволен своими ребятами, столь удачно справившимися с первой частью их сложной миссии, но считал, что подчиненных нужно держать в строгости.

Наложив взыскания, Г-Ряо взглянул на дисплей робота-анализатора, только что закончившего брать пробы.

Результат оказался даже лучше, чем можно было предположить — по своему химическому составу воздух и вода подходили без каких-либо ограничений, равно как удовлетворительными были и результаты иных семьдесяти двух биологических тестов. Все было так хорошо, что даже скафандры, в принципе, не требовались.

Можно было констатировать, что из ста двадцати миллиардов известных их цивилизации миров этот был первым, столь уникально повторявшим климатические условия прекрасной Фигусии — родного дома, который они все так любили и над которым сейчас нависла страшная угроза.

Разумеется, имелись и кое-какие отличия, но они были незначительными.

«Хм… Наши умники-астрономы оказались правы: этот мир — настоящее чудо. Теперь главное — выполнить задание,» — подумал Г-Ряо.

Откинув шлем скафандра, он вдохнул свежий прохладный воздух, столь выгодно отличавшийся от принудительно ионизированного кислорода внутри их корабля. Чувствуя как воздух вентилирует его легкие, он оглядел горизонт сереющее небо и кромку леса, справа от которой проступали корпуса блочных семиэтажных домов. Над планетой едва занимался рассвет — не самое удачное время для второй части их миссии, требовавшей яркого дневного освещения.