Сборник фантастических рассказов - [108]
Когда счел князь оставшихся в живых, то оказалось, что только сорок тысяч человек насчитывает русская рать из тех двухсот, что перешли с ним Дон.
Остальные костьми легли на бранном поле.
Упал князь на колени, поклонился свежим братским могилам.
— Простите меня, братья, что не сберег я вас! Не только радость великую но и весть скорбную привезу я на Русь.
Перешла русская рать Дон, двинулась к пределам земли своей…
Девять лет еще, до 1389 года, защищал князь Дмитрий землю Русскую от татарских набегов. И, хотя татарское иго еще не было сброшено, русские люди уже знали: не так страшны татары.
В 1389 году, 19 мая, князь Дмитрий преставился. Сказались тяжкие раны полученные им на Куликовом поле. На погребении присутствовал и преподобный Сергий.
В день и час кончины Дмитрия Донского, святой Дмитрий Прилукский находившийся далеко от него, вдруг встал и сказал братии: «Мы, братия, строим земные, тленные дела, а благоверный великий князь Димитрий уже не печется о суетной жизни…»
Прошло время. Князь Дмитрий и верная жена его Евдокия Дмитриевна, родившая ему шестерых детей и неразлучная с князем до самой смерти его, были канонизированы.
До сих пор, на все времена установлено поминовение убиенных на Куликовом поле героев — в Димитровскую субботу.
Помолись и ты о павших, юный читатель! Помни, что три великих воина-заступника есть у земли Русской — Владимир Мономах, святой Александр Невский и Дмитрий Донской.
ДУЭЛЯНТЫ
Однажды Коля Егоров поссорился с Петькой Мокренко. Ссора, как и водится у благородных людей, произошла из-за дамы — Ритки Самойловой, в которую Мокренко бросил огрызком яблока и попал по лбу. Ритка вскочила, покраснела, бросила на Петьку гордый взгляд и вышла из класса.
— Подумать только! Среди этого сборища трусов нет ни одного настоящего мужчины, который вступился бы за даму! — презрительно бросила она в дверях обращаясь ко всем. В классе было немало ребят, но никто не хотел связываться с Мокренко.
Коля Егоров и Филька Хитров не были свидетелями оскорбления и появились в классе, когда Ритки там уже не было. Антон Данилов немедленно рассказал им о брошенном огрызке и словах Ритки.
Коля Егоров, которому Ритка всегда нравилась, вскипел, вспыхнул и хотел немедленно полезть с Мокренкой в драку, но Филька Хитров удержал его за локоть:
— Не горячись! Дракой ты ничего не добьешься. Мокренко тебя отколотит, и Ритку ты не защитишь. Этот жиртрест тебя сильнее в три раза. Он и в школу-то небось, пошел с девяти лет.
— Пускай отколотит, я не намерен ему спускать! Если не вступиться, Ритка решит, я такой же трус, как остальные, — кипел Коля.
— А ты и не будешь ему спускать, — успокоил его Филька. — Ты вызовешь его на дуэль, ну как у Пушкина с Дантесом.
Коля с Филькой о чем-то недолго посовещались, после чего Егоров подошел к Мокренко и сказал громко:
— Сударь! Вы толстый боров!
Петька нахмурился и многозначительно постучал одним кулаком о другой:
— Нарываешься? Считай нарвался! Готовь стакан для зубов и морозилку для оторванных ушей. Когда будем драться, сейчас или после уроков?
Угрозы Мокренко были вполне оправданы, он уже выбил зуб парню из соседнего класса.
— Ты, кажется, чего-то не понял, Мокренко! Никакого мордобоя не будет — он вызывает тебя на дуэль! — сказал Филька, подходя к ним.
— На какую еще дуэль? — фыркнул Мокренко, не отличавшийся большим умом.
— На дуэль, живым из которой выйдет лишь один из двоих. Тут идет дело о чести дамы, и синяком под глазом не обойдешься. Пушкин с Дантесом тоже не кулаками дрались, — объяснил Хитров.
— И где будет эта дуэль? — не очень уверенно спросил Мокренко.
— Знаешь недостроенную плотину?
— Возле реки?
— Вот именно. Там на высоте примерно третьего этажа проходит узкая бетонная свая. Вы будете драться на этой свае, пока кто-нибудь не упадет вниз.
У Петьки отвисла челюсть.
— Я ее помню. Там мелко и всякие камни из-под воды торчат, — пробормотал он. — Если там шлепнешься, то того… уноси готовенького.
— А ты как хотел? — сказал Колька Егоров. — Это дуэль и живым из нее выходит только один.
— Это проверка мужества, а не силы, — добавил Филька. — Если не хочешь чтобы тебя назвали трусом — приходи туда после уроков. И вот еще что — выбери себе секунданта. Думаю, Антон согласится…
И оставив Петьку очумело сидеть за партой, Колька и Филипп отошли.
Чем больше Мокренко убеждался, что это серьезно, тем страшнее ему становилось. Он вспомнил острые камни, выступающие из мелководья и узкую бетонную балку, проходящую на ним. Немногие из ребят вообще отваживались перейти на тот берег по свае, висевшей высоко над рекой, не говоря уже о том чтобы драться на ней. Петька сообразил, что на узкой бетонной свае его сила перестанет быть преимуществом. Один неловкий удар или потеря равновесия — и сорвешься вниз.
После урока Мокренко, взяв с собой Антона Данилова, уныло поплелся к недостроенной плотине. Там их уже ждали. В тени под ракитами стояли Филька Хитров и Коля Егоров, пристально и решительно посмотревший на своего противника.
— Долго заставляешь себя ждать. Давай скорее покончим с этим!
— Напоминаю правила дуэли. Встаете на сваю и деретесь, пока один из двоих не сорвется вниз. В живых должен остаться только один, — зевая, сказал Филька Хитров.
Когда-то давно страшная колдунья Чума-дель-Торт попыталась уничтожить малышку Таню Гроттер, но Древняя магия защитила девочку и вытеснила черную волшебницу в другой мир – зеркальное отражение нашего. Чума не погибла в нем, она смогла выжить и захватить там власть. С тех пор ее самым страстным желанием было вырваться из мира-двойника и отомстить. Все, что для этого нужно: уничтожить тонкую и очень прочную границу между реальностями. Ни одна сила, ни одно существо не способно на такое! Кроме маленькой серенькой птички – птицы титанов.
Черная волшебница Чума-дель-Торт, имя которой страшатся даже произносить вслух, стремясь к власти, уничтожает одного за другим светлых волшебников. Среди ее жертв – замечательный белый маг Леопольд Гроттер. Его дочери Тане неведомым образом удается избежать гибели, но на кончике носа у нее на всю жизнь остается загадочная родинка... Чума-дель-Торт таинственно исчезает, а Таня Гроттер оказывается подброшенной в семью предпринимателя Дурнева, своего дальнего родственника... В этом крайне неприятном семействе она живет до десяти лет, а затем попадает в единственную в мире школу магии Тибидохс...
«Валькирия не может полюбить. Валькирия обязана принять вызов, кем бы он ни был брошен. Никто из встречавших валькирию прежде никогда не узнает ее. Иначе тайна защитит себя сама, и всякий услышавший ее умрет. Валькирию-ослушницу ждет суд Двенадцати». Таков непреложный закон. Убив в поединке полуночную ведьму, Ирка бросает вызов мраку. Уничтожить валькирию-одиночку должен именно Мефодий Буслаев. Копье валькирии и изменивший свету меч Древнира встретятся в бою, из которого выйдет живым только один. Ирка понимает, что Мефодий никогда не узнает ее в новом обличье.
В Книге Судеб записано, что Мефодий Буслаев пройдет лабиринт Храма Вечного Ристалища в день своего тринадцатилетия. Мальчишка, родившийся в минуту полного солнечного затмения, впитал тайный страх миллионов смертных. Именно тогда в нем пробудился дар. Благодаря своему дару, не осознавая того, он аккумулирует в себе самые разные энергии окружающих: любви, боли, страха, восторга, злости – и трансформирует их в абсолютную магию. Его дар и то, что он вынесет из Храма Вечного Ристалища, нужны стражам Тьмы, нужны и стражам Света… Как, сделав выбор между Светом и Тьмой, остаться собой? На этот вопрос Мефодию придется искать ответ самому…
Много столетий странствует по свету локон золотых волос богини любви Афродиты. Давным-давно подарила она его своему возлюбленному, и непонятно, чего больше этот артефакт принес в мир – радости или скорби... И вот локон Афродиты загадочным образом попадает к Тане Гроттер. А у нее жизнь и так бурлит событиями. Подходит к концу учеба в Тибидохсе. Впереди выпускные экзамены! Затем предстоит полет в Магфорд, где в составе команды невидимок она примет участие в матче со сборной мира. Однако время, отведенное артефактом, неумолимо истекает.
Гром сотрясает магическую школу Тибидохс. Молнии бьют в одну точку – в каменную кладку у крыши Большой Башни. А в заброшенной сторожке у болота Таня Гроттер обнаруживает забытое пророчество Древнира. Если будет выпушен древний дух, Золотая Пиявка заползет в магический огонь и лопнет веревка в грифе контрабаса, время повернет вспять, ожившие языческие истуканы пойдут войной на Черепаху Вечности и рухнут Жуткие Ворота! Предсказанные события начинают сбываться одно за другим... И все это во время чемпионата мира по драконболу, в котором сборной Тибидохса предстоит сразиться с командой невидимок, где блистает неподражаемый Гурий Пуппер!
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.