Сборник № 2. Борьба за физическое мировоззрение - [32]

2. Сила пропорциональна количественному значению ускорения.

Можно математически доказать, что если для некоторого движущегося тела имеет силу (Кеплеров) закон площадей применительно к некоторой центральной точке, ускорение проходит через эту точку, поэтому законы Кеплера позволяют утверждать: «сила, действующая на любую планету, проходит через солнце». Наконец, эллиптической траектории математически соответствует такое ускорение, а стало быть, согласно вышеизложенным принципам, и такая сила, которые обратно пропорциональны квадрату расстояния. Таким образом закон, взятый нами в виде четвертого примера, может быть получен из законов Кеплера посредством, можно сказать, буквального перевода, причем, однако, приходится пользоваться словарем, составленным из основных принципов динамики.

Нужно ли настаивать на том, что, установив понятие силы посредством закона инерции, мы еще ни в какой мере не определили ее направление и интенсивность? Единственное условие, требующее впредь признания, состояло в том, что сила и ускорение должны исчезать вместе, а именно в случае равномерного прямолинейного движения. Но пропорциональность между силой и ускорением, а равно их одинаковая направленность, не навязываются нам ни априорной очевидностью исходных принципов, ни доказательной силой того или иного опыта. Здесь мы в конце концов имеем дело с новым определением.

Ясно, что чем выше мы подымаемся в смысле точности научных теорий, тем больше скопляется определений, понятий, тем ярче, стало быть, сказывается творческое вмешательство разума. Ум приспособляется к данному, но построения его, как бы естественны они ни казались, во всяком случае обладают тою особенностью, что они не насильственно навязаны нам, а напротив, как мы ясно ощущаем, являются до известной степени свободными созданиями нашей творческой деятельности.

Научные гипотезы

Можно ли сказать, что научные гипотезы существенно отличаются от законов, рассматривавшихся нами до сих пор? Если мы прямо перейдем к основным гипотезам наиболее совершенной рациональной науки, – например, к эфиру и его колебаниям, – то нужно ли утверждать что мы вступаем в совершенно новую область и выходим за пределы точной науки?

Следует ли думать, что то явное присутствие произвольных построений, та наличность более или менее химерических «лесов», которые особенно ярко бросаются в глаза именно здесь, – должно заставить нас выделить гипотезы из рамок точной науки? Едва ли можно усомниться в характере нашего ответа, вспомнив наш недавний анализ, которому мы подвергли несколько законов, вырванных из самой сердцевины того, что решительно всеми признается за положительную науку. Постулаты, понятия, построения, отмеченные нами в качестве предпосылок, необходимых уже для простого уразумения этих законов, в полной мере заслуживали бы названия химер, если бы этот термин применялся ко всему, что не допускает непосредственной проверки – и при переходе к гипотезам весь вопрос сводится исключительно к разнице в степени: быть может было бы справедливо сказать, что закон сопоставляет изолированные группы явлений, тогда как гипотеза сопоставляет группы законов.

Что же касается исключительной якобы природы гипотез, которая представляется связанной с самим этим термином, то достаточно будет, для устранения этой иллюзии, показать, что о гипотезах можно говорить применительно ко всем понятиям, служащим для образования законов. В самом деле, вернемся к некоторым элементам, обрисованным в нашем предшествующем разборе. – Мы утверждали по поводу фосфора (во втором примере), что химик до известной степени самовольно создает понятие, причем сам определяет точное значение конструируемого им предмета; – разве мы не могли бы с тем же правом сказать, что он строит гипотезу, в том смысле, что делает допущение, будто реально существует тело, отвечающее его определению и являющееся в точности синтезом сопоставленных в понятии признаков? – Термометрические построения физика служат для определения того, что следует понимать под равными изменениями температуры. Но разве нельзя было бы избрать более реалистический способ выражения и сказать: физик допускает, что равным перемещениям ртутного столбика соответствуют равные изменения температуры. Конечно далеко не так просто истолковать эти последние слова в терминах абсолютного реализма; но во всяком случае если даны представления о температуре и об изменениях температуры, то позволительно, пожалуй, a priori подняться до понятия равных изменений – понятия, правда, несколько смутного за отсутствием какого бы то ни было способа опытной его проверки. Гипотеза в этом случае состояла бы в том, что мы приписали бы термометру способность производить эту проверку. Если этот способ выражения несколько труден, то не забудем, что в известные моменты он прямо руководил мыслью физика, как доказывают приведенные нами выше понятия: «коэффициент расширения», «коэффициент теплоемкости» и т. д., которые первоначально были установлены с полной наивностью, словно термометрическим градусам и впрямь соответствовали бы некоторые постоянные количества различных тепловых сущностей. – Равным образом, вместо того, чтобы видеть в прямолинейном направлении некоторого светового луча то направление, которое согласно определению, должно служить меркой для фиксации положения известной звезды (третий пример), разве нельзя просто высказать следующую гипотезу: «свет распространяется в однородной среде прямолинейно». – В том же примере мы говорили о суточном вращении, как мере к одинаковых промежутков времени. Как в вопросе об измерении температур и с теми же оговорками мы могли бы сказать и здесь: «согласно нашей гипотезе, вращение земли равномерно». – Наконец, в вопросе об основных понятиях динамики разве не допустимо (хотя и с некоторым ущербом для ясности) говорить об основных гипотезах этой науки (да так ведь и выражались ученые до самого недавнего времени)? Можно сказать например: «предположим, что если на движущуюся материальную точку не действует никакая сила, то скорость точки остается неизменной и в смысле направления, и в смысле количественного значения» и т. д.