Сбежавший жених - [2]

Морган.

Забывшись, я вывела это имя на полях очередной страницы доклада слишком словоохотливого дознавателя. Спохватившись, зло выругалась себе под нос и попыталась замаскировать свою оплошность кляксой, потянулась за чернильницей, но неловким движением опрокинула ее.

Теперь я выругалась во весь голос. Вскочила на ноги и принялась торопливо спасать доклад от угрозы быть залитым чернилами. Правда, при этом перемазалась сама с головы до ног и безнадежно испачкала любимое платье. Ну как сказать – любимое. Просто на сей момент это был мой единственный наряд, купленный на аванс, любезно выданный Седриком в честь первого месяца работы. Остальные деньги я потратила на всякую ерунду, в основном – на сладости, ошеломленная столичным выбором.

Впрочем, я отвлеклась. Так или иначе, но несколько листов оказались безвозвратно загубленными. Я неполную минуту грустно смотрела на них, силясь разобрать хотя бы слово, затем легкомысленно махнула рукой. А, ладно! Надеюсь, что пострадало очередное долгое, нудное и совершенно бесполезное описание приема пищи. Например, жалобы дознавателя на невкусный обед.

Именно в этот момент в дверь моей комнаты осторожно поскреблись.

Я вздрогнула от неожиданности. Неужели магичес-кое могущество Седрика распространяется до таких пределов, что он способен видеть все, происходящее в комнатах его дома? И сейчас я наверняка получу суровую выволочку за возмутительную небрежность при работе с важными документами. Но почти сразу из коридора послышался знакомый голос Фрея.

– Мика, это я, – почему-то зашептал он и опять заскребся, невольно вызвав у меня ассоциации с кошкой, рвущейся с улицы в тепло дома.

– Входи! – разрешила я, обрадовавшись визиту друга.

В самом деле, хоть одна уважительная причина, чтобы ненадолго отложить уже порядком поднадоевшее чтение.

– Доброе утро, – поздоровался Фрей, проскользнув ко мне в комнату. Ошарашенно помотал головой, выдохнув: – Ну и духотища у тебя!

Я, в свою очередь, зябко потерла ладони, плотнее закуталась в пуховую шаль и кинула озабоченный взгляд на жаровню, проверяя, не погасла ли она. Затем склонила голову и кивнула приятелю:

– Привет!

– Решил проверить, почему к завтраку не вышла, – пояснил цель своего визита Фрей, утирая выступившую на лбу испарину. – Не заболела?

Вместо ответа я неопределенно пожала плечами. В самом деле, не признаваться ведь другу в том, что одна мысль о еде вызывает у меня тошноту. Слишком сильно я волнуюсь за Моргана.

– Ой, а что это у тебя с лицом? – наивно удивился Фрей, только сейчас, должно быть, заметив, насколько чумазое у меня лицо. – И платье все в пятнах. Ты что, чернила пила?

– Да, – мрачно проговорила я. – Став арахнией, я вдруг обнаружила, как сильно изменились мои пристрастия в еде. Нет ничего вкуснее, как выпить с утра чашечку свежих чернил и закусить гусиным пером!

Фрей смешно округлил рот и выпучил глаза, уставившись на меня с таким наивным ужасом, что невольно мне стало стыдно. Эх, когда я уже привыкну, что Фрей частенько принимает все на веру!

– Я шучу, – поспешила я его успокоить. – Просто чернильницу случайно опрокинула.

– Фух! – с явным облегчением выдохнул тот. Укоризненно покачал головой. – Мика, нельзя же так серьезно говорить! Я и впрямь поверил, что ты, когда никто не видит, распитием чернил пробавляешься.

– Зачем ты пришел? – еще суше спросила я. Понимаю, что прозвучало невежливо, но у меня не было сейчас ни малейшего настроения к ведению дружеской беседы.

Судя по всему, Фрей обиделся на столь холодный прием. Он насупился, мгновенно став похожим на медведя, грустно опустил плечи и нехотя сказал:

– Да так, просто навестить хотел. Волновался, в порядке ли ты. Как-никак от Моргана почти месяц известий нет. Даже Ульрика забеспокоилась.

Я встала, с грохотом отодвинув стул, и отошла к окну. Одернула гардину, уставившись на дождь, бушующий снаружи. Морган. Да, вот единственная причина моего дурного настроения, бессонницы и неспособности сосредоточиться на чем-либо. Сейчас все мои мысли заняты только им. И я не знаю, чего больше в моих раздумьях: злости на него за то, что тогда он так невежливо выставил меня прочь, едва только Дани представился его братом, или же беспокойства за стихийника. Кто знает, чем могла закончиться та встреча. В конце концов, Дани вполне мог солгать ему. Не стоит забывать о том, что именно Дани убил его поверенного, сьера Густаво. То бишь приличным человеком он точно не является.

«Если уж на то пошло, то он вообще не человек», – поправил меня внутренний голос.

Так или иначе, но в ту проклятую ночь я преодолела расстояние, разделяющее дом Моргана и жилище королевского дознавателя, стремительным бегом. Мучимая тревогой и страхом за жизнь Моргана, я заставила Седрика немедленно собраться и отправиться со мной обратно. Того, к слову, долго упрашивать не пришлось. Едва он услышал, какой гость почтил Моргана поздним визитом, то немедленно кинулся обратно, да так, что я едва поспевала за ним.

По моим прикидкам, вся эта беготня заняла не больше десяти минут. Однако по возвращении мы застали дом Моргана опустевшим. Радовало, что не было следов борьбы. Думаю, если бы Дани напал на него, то Морган постарался бы продать свою жизнь как можно дороже. Но почему стихийник не оставил хотя бы записки? Он ведь прекрасно понимал, как сильно я буду волноваться!