Только, начальник, ответом уважь:
Помнишь, перед войною,
Спор первомайский неконченный наш?..
Это не ты ли…
На карандаш,
Чтоб посчитаться со мною?
Женька поморщился:
— Кто ж задает
Этакие вопросы? —
Он ухмыльнулся,
С лесины встает.
— Дай-ка еще папиросу…
И зашагал.
А я стою.
Ухмылка — как штык под ребра.
И снова у пропасти на краю —
В былое гляжу недобро…
15
Обронила Дарьюшка слово,
То не слово —
Переспелое зерно:
— Мне от Женьки, словно от былого,
Не уйти с тобою все равно.
Не уйти!.. —
И дрогнули ресницы,
Тихо бросили прощальную зарю…
Мне и ныне ожиданье снится,
Будто снова с Дарьей говорю.
Так вот и осталась ясноликой
Без платка у пахоты стоять.
Оплетал я словом-повиликой
И такое загибал —
честная мать!
Говорил:
— В колхозе на Кубани
Манной с неба
сыплется зерно,
Там тебе и клубы,
там и бани, —
Разве ты не видела в кино!
В город путь нам тоже не заказан,
Вот уж где хозяйкам благодать… —
Но ни хлебом городским,
Ни газом
Дарью не сумел с собой зазвать.
Просыпаюсь утром, как побитый,
Виноватый в чем-то перед ней,
Виноватый перед необжитой,
Дедовской землею позабытой,
Что лежит в плену у купырей.
Купырьё и Дарье непосильно, —
Мужняя,
Да на земле — вдова.
Ей в страду
В помощники обильно
Сыпали слова,
слова,
слова…
Кто же Дарье на поле поможет?
Женька —
Не помощник и в дому,
В сельсовете, знай, бумажки множит —
Дело подходящее ему.
От зари до ночи сельсоветит —
Кто-то должен справки выправлять!
Прошлое ему теперь не светит.
Не река,
Не поворотишь вспять.
Мы познали цену горькой сласти,
Как познали деды власть земли,
И не потому ль искали счастья
От родимых пажитей вдали?
Сколько нас в тяжелую годину
Подалось за счастьем в города?
О земля,
Прости,
Прости же сыну
Без тебя пропавшие года!
И теперь в краю моем мшарином
На земле негусто мужиков.
Но зато и к нам пришли машины,
Как посланцы будущих веков.
Я и сам хочу поверить в чудо,
В царство сверхкосмических идей.
Но машинам тоже очень худо,
Как земле, без нас —
Простых людей.
16
Столько годов —
легко ли! —
С лесами,
с лугами в разлуке…
Грустью туманится поле,
Ноют о бороздах руки.
Дума —
Все выше, выше,
Солнышком пропекает.
Полюшка вздохи слышу —
Поле меня упрекает.
Видится мне:
Над рекою
Перезревают травы…
Мне не дает покоя
Память — моя отрада,
Память — моя отрава!
17
Дарья хлеб из года в год растила,
А сама чуть свет
(По чьей вине?)
За буханкой десять верст месила
Псковскую грязюку по весне.
А потом весь день за парным плугом,
К ночи — хоть убей —
Ни сесть, ни встать…
Но настало время
По заслугам
Дарье за труды ее воздать.
За труды ее и за терпенье,
За любовь дочернюю к земле.
На печищах выросли селенья,
Пролегли дороги средь полей.
Колосится рожь по косогору,
Льны голубизною занялись…
Год от года меньше недобора —
Расправляет плечи
Наша жизнь.
Нашу память время не остудит —
Знаем цену трудной борозде.
Дарьино добро —
Служенье людям
Безответно,
В счастье и беде.
С тех борозд земных,
Послевоенных,
От мозолей на ее руках —
Зримые пути к сердцам,
К Вселенной
Пролегли на долгие века.
