Сайт двойников - [54]

— А что же такое могло случиться, сынок, что ты попал сюда? Разве бывает в жизни этакое с подменой. Да и как в тюрьме могло произойти, ведь никто не выходил отсюда.

— Да понятия я не имею. Только догадки фантастической тематики. Смещения в пространстве с перемещениями в параллельный мир. Глупо, но иного не могу придумать. Иные объяснения ближе психиатру. Как же мне теперь отмахаться от обвинений?

— Боже! — тетя Дуся сидела на стуле, но с трудом удерживалась на стуле, вцепившись руками в сиденье, чтобы не упасть на пол. Она ему верила, но такое невозможно представить. И вдруг, схватившись за сердце, он тяжело простонала. — Господи, все точно, я ведь сегодня не первый укол тебе делаю, который день уже.

— Ну и что тут страшного?

— А там нет следов от прежних уколов. Значит, все так и есть, как ты рассказываешь? Но так не бывает и не должно быть, Сережа. А мне-то как дальше вести себя, что делать-то, сынок? Скажи, милок, а плакал ты о ком? Что это за Маринка такая, в смерти которой винишь ты себя? Это она так же из той жизни? Я хотела сказать — из твоего мира.

— Да, — Сергей с силой сжал зубы, но предательская слеза выкатилась из глаза и застыла на щеке. — Мне кажется, что я убил ее. Я не хотел, это правда, тетя Дуся. Она бежала ко мне, навстречу мне, ведь мы так давно не виделись, а этот чертов вертолет заклинило. Он перестал подчиняться мне. И все, а потом я уже очнулся здесь.

— А может, спаслась все же? Ты ведь сам говоришь, что не видел самого момента гибели, когда уже упал на землю. А вдруг немножко отклонился влево, вправо. Всяко бывает.

— Спасибо, тетя Дуся, что верите мне, что сочувствуете, но страшен был последний миг, а я видел ее в ту последнюю секунду, прежде чем успел очнуться здесь.

— А как же не поверить, если все своими глазами вижу. Словам в жизнь не поверила бы, а факты отрицать глупо. Я помогу тебе, сынок, ты только крепись, выкарабкаемся.

"О Т Ч А Я Н И Е"

Задумал я о смысле жизни написать, с тобой, читатель, думой поделиться.

И вслух свои соображения сказать, как пред священником душой своей раскрыться

И благо времени хватает у меня, чтоб в глубине души немного покопаться.

А все терзания случились того дня, когда вопросами: зачем, решил задаться.

Зачем родила мать меня на белый свет? Зачем я в школу десять лет таскался?

Зачем же стольких долгих длинных лет и пил, и ел, и по миру мотался.

Я не могу себя никак понять, в чем смысл денег, что пытаюсь заграбастать?

Зачем позволил в плен себя загнать, чтоб всем знакомым заработком хвастать?

Зачем вещизмом обволокся, обложился, и банковый билет на знамя жизни прилепил?

Ведь сколько раз уже молился и божился, и столько раз мечты свои пропил.

А я хочу сменить весь этот рай на счастье, хочу покоя и глубинной тишины.

Но свист мотора, словно буря и ненастье устраивают мне пляску сатаны.

Свистят турбины, и скрипит железо. А сердце и душа в тоске глухой.

А сверху солнце светит бесполезно. Пустая автострада подо мной.

А я впустую совершенно глупо, дико сжигаю трудовые подвиги людей.

Я керосин и масло превращаю в копоть, пугая флору с фауной сотней децибел.

За мною по пятам цепные псы и волки зубами лязгают, пытаясь хлеб свой оправдать.

Кусаются, рычат, взлохматив холки, грозятся резать, изрубить, в куски порвать.

Острей и тоньше бритвы наша тропка. И в сторону нельзя уйти и тормозить.

Сойдешь налево — по уши в дерьме увязнешь, направо — грохнешься, захочешь вряд ли жить.

Притормозишь — вонзится в тело жало. Назад рванешь — о стену лоб сшибешь.

И ты идешь, себя судьбе сдавая, года считая, существуешь, не живешь.

Седой шакал, вонючий, грязный, потный со злобой тупо подсмотрел в окно.

И я, сорвавшись вправо, а не влево, лечу и падаю в липучее дерьмо.

Я задыхаюсь от бессильной злобы. Пытаюсь выбраться, цепляясь за брега.

Не знаю, выползу ли с этого болота, но вот отмыться не сумею никогда.

Вокруг шипения и радостные скрипы, вокруг моей беды и грязи торжества.

Какое счастье выражают их тупые лики! Какие правильные речи говорят уста.

Мундир надели и регалии нацепили, их плечи желтые, что мухе негде сесть.

Да только души и глаза совсем пустые, и в сердце тупость и в желаньях месть.

А может, просто жажда приподняться, стать на ступеньку выше остальных людей?

А может, просто в кресле удержаться, хотя бы даже и ценой своих друзей.

Но жизнь не терпит и не любит постоянства. Она полна тайфунов, бурь и ураганов.

И если им сегодня солнце светит ярко, то я лишь жажду для них солнечных ударов.

Барахтаюсь в дерьме, кричу, взываю. И сотни рук пытаются спасти.

Никто от вони нос не затыкает. И все кричат: мою руку схвати!

Но миг наступит, и тебя в дерьме увижу. Я не пророк, но смело предскажу:

Тех сотни рук ты крика не услышишь. Лишь радость, смех удачи-госпожи.

Вокруг друзья, рискуя замараться, за волосы и уши вырвали на сушу.

Загнали в ванную отмыться, отскребаться, очиститься от вони, успокоить душу.

Вздохнуло тело, заживают раны, но боль в груди тупой тоской гнетет.

Кошмары прошлого, позора, унижений, виски в тиски сжимает, сердце рвет.

А жизнь спешит, расчет она предъявит, расходы, дебит с кредитом сведет.

Платить за все она сполна заставит. И от расплаты черным ходом не уйдешь.