Саван для соловья - [88]

— Как я подозреваю, она этого все же не знала. Может, вы расскажете мне обо всем по порядку?

— А я обязан?

— Нет. Вы не обязаны ни о чем говорить. Вы даже можете потребовать адвоката и как можно дольше тянуть волынку. Но какой в этом смысл?

Никто не обвиняет вас в ее убийстве. Но кто-то же сделал это? Вы знали ее и, по-видимому, любили. По крайней мере, какое-то время. И если вы хотите помочь нам, то постарайтесь пересилить себя и рассказать все, что знали о ней.

Доусон медленно поднялся на ноги. Он выглядел неторопливым и неуклюжим, словно старик. Растерянно осмотревшись вокруг, как если бы он что-то искал, Доусон сказал: — Я приготовлю чай.

Он поплелся к газовой плитке с двумя конфорками, пристроенной в правой части убогого бездействующего камина. Взвесив в руке чайник, словно проверяя, достаточно ли в нем воды, он зажег газ. Затем достал две кружки и поставил па ящик, который разместил между собой и Делглишем. В нем хранилась стопка газет, сложенных так аккуратно, будто их никогда не читали. Застелив одной из них поверхность ящика, он расположил на нем голубые кружки и бутылку с молоком с такой чопорностью, как если бы они собирались пить чай из роскошного сервиза. До тех пор, пока чай не поспел и не был разлит, он не проронил ни слова. Затем наконец сказал:

— Я не был ее единственным любовником.

— Она сама рассказала вам об остальных?

— Нет, но мне кажется, один из них был врачом. А может, и больше чем один. При данных обстоятельствах в этом нет ничего удивительного. Как-то мы разговаривали о сексе, и она сказала, что характер мужчины полностью проявляется во время занятий любовью. То есть если он эгоист, бесчувственная скотина или садист, то в постели этого ему не утаить, хотя когда он в одежде — вполне возможно. Потом она рассказала, что переспала с одним хирургом, после чего у нее возникло подозрение, что все тела, с которыми он до сих пор имел дело, были предварительно подвергнуты анестезии. Этот субъект так увлекся техникой секса, что ни разу не вспомнил, что имеет дело с бодрствующей женщиной. Она смеялась над подобными вещами.

— Но вы не считаете, что она была счастлива? Кажется, Доусон задумался. Только, бога ради, не нужно говорить: «А кто счастлив?» — подумал Делглиш.

— Нет. Не совсем. Не всегда. Но она умела быть счастливой. А это очень важно.

— Как вы познакомились?

— Я учусь на писателя. И всегда хотел стать только им и никем другим. Но мне приходится зарабатывать на жизнь, пока мой первый роман не будет закончен и опубликован. Поэтому я подрабатываю ночным оператором на телефонной линии связи с континентом. Моих познаний во французском для этого вполне достаточно. Да и платят там неплохо. У меня почти нет друзей, потому что у меня очень мало свободного времени. И я ни разу не спал с женщиной, пока не повстречал Джо. Похоже, я не слишком правлюсь женщинам. Познакомился я с Джо прошлым летом в парке Святого Джеймса. Она пришла туда, чтобы провести там свой выходной, а я — полюбоваться утками и самим парком. Я задумал сделать местом действия одной из сцен моего романа этот парк в июле, поэтому и отправился туда набросать кое-что. Она лежала на траве и смотрела в небо. Совершенно одна… Листок моего блокнота оторвался, и ветер погнал его по траве прямо ей на лицо. Я побежал за ним и извинился, а потом мы принялись ловить его вместе.

Доусон держал в руках кружку с чаем и смотрел в нее, словно это была поверхность июльского летнего озера.

— Это был странный день — жаркий, без солнца, с резкими порывами теплого ветра. Вода в озере казалась густой, как нефть.

Он немного помолчал, а когда Делглиш никак не отреагировал, продолжил:

— Мы познакомились и разговорились, и я пригласил ее к себе на чай. Сам не знаю, на что я надеялся. После чая мы еще поболтали, а потом она занялась со мной любовью. Кажется, она говорила, что не думала ни о чем таком, когда соглашалась зайти ко мне, но точно не помню. Я даже не знаю, почему-она согласилась прийти. Возможно, просто со скуки.

— А вы думали о сексе?

— Сам не знаю. Возможно. Я знал только одно: что хочу заняться любовью с женщиной. Мне хотелось испытать, что это такое. Такой опыт невозможно передать на бумаге, пока не попробуешь сам.

— А иногда даже и после этого. И как долго она снабжала вас набросками?

Похоже, парень не обратил внимания на ироничность вопроса.

— Она стала приходить сюда приблизительно раз в две недели, когда у нее был выходной. Мы никуда не ходили, разве что изредка в паб. Она приносила кое-что из продуктов и готовила сама. А потом мы болтали и отправлялись в постель.

— И о чем вы разговаривали?

— Говорил в основном я. Она мало что рассказывала о себе. Я знал только то, что ее родители погибли, когда она была ребенком, и что старая тетка забрала ее к себе в Кемберлен. Тетка тоже уже умерла. Не думаю, что у Джо было счастливое детство. Ей всегда хотелось стать медсестрой, но в семнадцать лет она подцепила туберкулез. Случай оказался не слишком тяжелым, и восемнадцать месяцев в швейцарском санатории излечили ее. Однако доктора не советовали ей становиться медсестрой, поэтому она несколько раз пыталась найти себе другое занятие. Почти три года была актрисой, но особого успеха не добилась. Потом работала официанткой, затем, некоторое время, продавщицей в магазине. Наконец она обручилась с одним парнем, но из этого ничего не вышло. Она сама разорвала помолвку.