SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира - [72]

Жизнь в Дархане означала, что американцы могли праздновать Рождество, пить алкоголь, а в первые годы работы компании — покупать свинину в супермаркетах Aramco. Барджер вспоминал, что, когда он мальчиком «отправился в расположенный неподалеку городок Хубар в поисках рождественских подарков для родителей… в каждом магазине было установлено дерево, украшенное к Рождеству. Жители любили эти деревья. Снеговики, а особенно Санта-Клаус приводили их в буйный восторг»^{83}.

Ли Ингэм, бывший работник Aramco, также выросший в Саудовской Аравии, вспоминал, как пил самодельный алкоголь с друзьями, многие из которых были саудовцами. Он рос рядом с ними и так же, как они, вернулся в страну после окончания колледжа, чтобы работать на ту же компанию, что и их родители^{84}. По словам Ингэма, западный стиль жизни в Aramco сохранялся и тогда, когда сама компания становилась все более саудовской. В 1980-е годы, даже после того как Саудовская Аравия завладела Aramco, основными ее сотрудниками некоторое время оставались американцы и другие иностранцы. Однако в 1990-е саудовцы стали преобладать. Тем не менее, несмотря на то что саудовцы в конце концов заняли почти все руководящие места в компании, Aramco все еще являлась оазисом западной культуры и стандартов бизнеса внутри консервативного и традиционного королевства. Саудиты верили, что на пути к их прибыли и власти не должно быть никаких препятствий.

Часть III

Глава 8 «Хозяева своего собственного товара»

Заки Ямани ведать не ведал, что король Фейсал следил за его юридической карьерой еще до того, как они познакомились. В 1958 году Ямани, которого многие звали по второму имени, Заки, открыл «первую настоящую юридическую контору в Саудовской Аравии» в Джидде. Ямани происходил из зажиточной семьи в Мекке и учился в основном за границей, сначала в Египте, а затем в Университете Нью-Йорка и Гарварде (где получил степени бакалавра и магистра права соответственно). В Джидде он быстро приобрел репутацию умелого адвоката при разбирательствах в шариатских судах и автора газетных колонок. Одна из этих колонок, описывавшая деятельность совета министров, привлекла внимание Фейсала^{1}.

«Тогда я этого еще не знал, — рассказывал Ямани в интервью в 1980-е годы, — но Фейсал внимательно читал мои статьи. Позже оказалось, что он прочитал их все»^{2}. Фейсал назначил его министром нефти в 1962 году, сразу же после увольнения Тарики. Сотрудники отдела Aramco, отвечавшего за сбор и обработку информации о важных саудовских персонах, описывали Ямани как «представительного 31-летнего молодого юриста со значительным юридическим опытом и навыками работы в области государственного управления». Ямани, занявший место Тарики в совете директоров Aramco, почти ничем не напоминал предшественника. Если Тарики был несдержан и склонен к конфронтации, то Ямани казался «умеренным и дружелюбным». Новый министр нефти был набожным мусульманином и всегда старался не употреблять алкоголь и нехаляльную пищу, особенно в путешествиях за границу^{3}. «Несмотря на свой юношеский облик», рассказывали сотрудники Aramco, Ямани демонстрировал «открытость и вежливые манеры, способствовавшие непринужденному общению». Его назначение стало приятной новостью для Aramco, особенно по сравнению с назначением Тарики, сторонником агрессивного национализма^{4}.

Ямани провел основную часть 1960-х, завязывая личные отношения с представителями иностранных нефтяных компаний, а также руководителями и членами совета директоров Aramco. Он участвовал во встречах и переговорах в рамках ОПЕК, несмотря на то что этой группе пока что не удалось особенно далеко продвинуться к достижению своих целей^{5}. Ямани не высказывал своего мнения относительно нефтяной отрасли Саудовской Аравии до конференции 1968 года в Бейруте, на которой он заявил, что Саудовская Аравия хочет получить 50-процентную долю в Aramco. Он обосновал это не националистическими устремлениями, присущими Тарики. Скорее, он посчитал такое разделение прибыли «лучшим способом», позволявшим акционерам Aramco гарантировать себе получение долгосрочных выгод^{6}. Акционерами, которых он имел в виду, были четыре американские материнские компании Aramco. С точки зрения Ямани, владение долей в Aramco наилучшим образом соответствовало бы деловым интересам его страны. Одновременно он пытался убедить американцев, что это будет и в их интересах. Публичное заявление Ямани о целях Саудовской Аравии было смелым начальным предложением, на которое, впрочем, американские акционеры Aramco не обратили никакого внимания. В 1968 году материнские компании считали свое положение в Саудовской Аравии достаточно прочным, чтобы проигнорировать комментарий Ямани. Сам Ямани и король Фейсал, как и Сулейман в прежние годы, обладали терпением и были готовы ждать — оставив свое предложение открытым. Темперамент Ямани сыграл важную роль. Если Тарики, скорее всего, пожаловался бы руководителям Aramco, а потом и СМИ, что предложение о переговорах осталось без ответа, Ямани подошел к ситуации более тонко. В одном из интервью он сообщил британскому журналисту, что «время на нашей стороне. Мы не сражаемся. Мы верим, что наше дело правое и что со временем мы получим то, чего хотим»