Сатья-Юга, день девятый - [39]
Я люблю внезапность. Внезапность — это естественность.
Не то, чтобы я часто ей пользовался.
Но я отчетливо помню, как натурально кричит тот, с кем секунду назад разговаривали, а теперь вокруг него поднимается стена невероятного, выходящего за пределы представлений о температуре и свете, огненного пекла. И в том, что крик Самаэля дошел до самых отдаленных уголков самых глубоких Сфер, можно было не сомневаться. Мои милые шестерки постарались на славу, и я пообещал себе, что непременно отпущу их вне очереди на какое-нибудь симпатичное облачко. Да и сам отправлюсь туда же, потому что повороты, которые я пережил за последний день, все-таки не для моего заезженного пегаса.
…Мы лежали на краю того, что некогда было пустыней. На дне воронки была Земля, сыпал мокрый снег и ползли автобусы. Я не удержался и заглянул туда, хотя и насмотрелся, казалось бы, с лихвой. Я увидел таксиста, стоящего на рынке близко ко входу и выбирающего под грязно-зеленым клеенчатым навесом новые очки. Маркиза, в стельку пьяного, ворочающегося на диване, и Катю, закатывавшую глаза, сбрасывая в очередной раз звонок от Жени наего мобильном. Я увидел Дарью, полулежащую на кровати перед миниатюрным телевизором. Рядом с Дарьей валялась книга, названия которой я не мог разглядеть, но обложку запомнил на «рабочей» полке в квартире Набериуса.
Я смотрел в этот мир, пока сам не соскользнул в него. Самаэль упал в сугроб рядом со мной и застонал.
Нас шуганула старуха, маленькая, закутанная в тысячу платков. Она толкала перед собой коляску, где сидел утепленный еще старательнее слепой старик, постоянно шевелящий губами. На вид паре можно было дать лет по сто.
Спасаясь от обвинений в алкоголизме и бродяжничестве, мы перебрались в соседний двор и свалились на скамейку возле детской площадки. Странно мы выглядели, наверное, со стороны: двое мужчин, обсыпанные снегом вперемешку с песком, один — в осенней курточке, состоящей из одних карманов, и красных детсадовских перчатках, другой, постарше, — в шикарном пальто, но с красными от холода носом и шеей, да еще и со свежим ожогом на лбу. Высоко над нашими головами кружили ангелы; я улыбнулся им и отпустил домой.
— Что теперь делать? — прошептал архангел Самаэль, дыша на замерзающие руки.
— Искать новое имя, — ответил я. — Готовиться к новой операции. Помочь нам разобраться, кто же все-таки навел в Аду шороху.
— Я могу предположить, — сказал он. — Могу, но пока не буду. Ты не представляешь, — он крепко зажмурился, — что я натворил… Когда меня скинули… Я был уверен, что придется идти против всех.
— Ты насмотрелся на Ад, — сказал я ему. — Всю сознательную жизнь заниматься наказанием виновных…
— Я насмотрелся, — повторил он. — Я еще как насмотрелся. Я не архангел больше, Сима. Я не умею ни награждать, ни прощать, и то, что сейчас происходит в Аду — я это создал, я, и поганее всего, что я не собираюсь в этом раскаиваться, и бороться с этим тоже не собираюсь.
— Я понимаю, — снег под моими ботинками, еще горячими после взрыва, таял и превращался в холодный и чистый родник. — Если бы я мог, я бы никогда ни для чего не позволил использовать Ад. Но если его не будем использовать мы, он будет использовать нас, а что из этого выйдет, мы оба можем представить. Теперь ты мертв, — я толкнул Самаэля локтем. — Все слышали твой крик и видели огонь. Дьявола больше нет. Ты не Сатана, не Самаэль, не Денница. Начинай жить заново.
В его глазах промелькнул ужас, смешанный с ненавистью.
— Имя Денница никогда не было моим!
— Было, — твердо сказал я. — Было, потому что тебя так называли.
— Я не хотел воровать имя у мертвого.
И я расхохотался. Архангел смотрел на меня с некоторым сочувствием. Он думал, что я выплескиваю напряжение. А мне было смешно.
— Все-таки ты неисправимый тупица, — сказал я ему слышанным где-то на работе женским голосом. — Ты что же, до сих пор считаешь, что… Очуметь, ну как тебя к работе-то допустили с твоей-то глупостью! Неужели ты думаешь, что Сферы стали бы в каких угодно целях жертвовать сотрудниками? Там было то же, что и сегодня: такая же пиротехника. А твой несчастный Эосфор получил повышение, и не одно. Знаешь, — и я впервые за несчетное количество столетий посмотрел на него своими прежними глазами, которые он должен был узнать, — говорят, из таких конченных романтиков, как он, получаются отличные поэты, как думаешь?
Потерять работу для меня означало если не умереть, то оказаться нищей с больным мужем, которому учительской зарплаты не хватает на лекарства. Тамара с Валериком грозились, что будут больше помогать нам, но я отказывалась, потому что знала, как понадобятся им деньги совсем скоро. Тамара была беременна и уже вышла в декрет, а рождение ребенка — это, знаете ли, новая графа в бюджете.
Почему меня уволили, я не знаю до сих пор. Нашли на мое место нового человека, который обязательно должен был работать в моем ларьке. Известие об увольнении упало на меня, как гром среди ясного неба. Сказать, что я была в бешенстве, значит, ничего не сказать.
— Да вы не злитесь, — сказал мне новый работник, когда я швырнула ключи на прилавок. — Я сам не рад, что здесь оказался.
Это — исторический роман, приключенческий роман, роман-пародия, остросюжетный детектив, биография, альтернативная история, вестерн, немного поэзии… Это — не вариация на тему «что могло бы быть», но грустная и ироничная констатация: «скоро будет казаться, что так и было». Короче: это роман обо всём, кроме Пушкина. А то, что Пушкин в этой книге оказался главным действующим лицом, не имеет никакого значения. Короче, это продолжение приключений тайного агента Коллегии Иностранных Дел А. Пушкина на юге империи.
Александр Пушкин — молодой поэт, разрывающийся между службой и зовом сердца? Да. Александр Пушкин — секретный агент на службе Его Величества — под видом ссыльного отправляется на юг, где орудует турецкий шпион экстра-класса? Почему бы и нет. Это — современная история со старыми знакомыми и изрядной долей пародии на то, во что они превращаются в нашем сознании. При всём при этом — все совпадения с реальными людьми и событиями автор считает случайными и просит читателя по возможности поступать так же.
Озерный край, 1905 год… Писательница Беатрикс Поттер (в будущем — классик детской литературы XX века) покупает ферму в сельской Англии. Деревенские жители относятся к ней с подозрительностью: что эта столичная штучка может понимать в нашей жизни? Но когда в деревне Сорей происходят странные и зловещие события, именно Поттер начинает их расследовать. И кто лучше поможет в этом сказочнице, чем герои ее книг — разумные и смышленые животные и зверюшки?Детектив превращается в сказку, а сказка оборачивается реальным торжеством справедливости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В мирном и спокойном постапокалиптическом обществе всеобщего благоденствия происходит странное убийство. Ведущий расследование инспектор выходит на след тайного общества, которое явно готовит захват власти в давно не знающем потрясений мире... .
Команда пиратского корабля взбунтовалась и попыталась утопить своего капитана, но его спас таинственный дух. С тех пор над потомками пирата, обитающими в старинном особняке, тяготеет проклятие — в каждом поколении одного из наследников начинает преследовать зловещий призрак. И вот однажды в загадочный дом приезжает девушка.
События происходят в Европе XXI века. Виктория Морреаф, женщина, чья жизнь насчитывает семь столетий, ищет наследника, который сможет удержать власть и сразиться с её могущественными противниками. А между тем Лондон подвергается атаке загадочных сектантов: кто-то сеет хаос не только среди народа, но и в правительстве. Убийство соратницы, смелой журналистки вынуждает Викторию начать расследование, в ходе которого она понимает: с ней ведут беспощадную игру. Читатель познакомится с миром алхимиков, построивших собственные империи, и юношей, возжелавшим стать богом на земле.
Доброго времени суток, друзья! На свет появилась третья книга детективных историй про Алекса Фитцджеральда. Как поговаривали великие: «Самая важная битва — битва с самим собой». На месте преступления отряд полиции Нью-Йорка рядом с расчлененным трупом обнаруживает человека с ножом. Его окровавленные руки говорят, о том, что он причастен к этому делу, а бешено бегающие глаза твердят о невменяемости убийцы. Задержанным оказывается Алекс Фитцжеральд. Детектив, посвятивший свою жизнь установлению закона и порядка в городе «большого яблока», не намерен сдаваться.