Сатир и Муза - [12]

А потом она вышла к доске. Развернула наглядные материалы. «Готовилась, старалась». Что-то чертила, что-то говорила. Звонарёв знал, о чём. Он заранее окончил курсы по риск-менеджменту и догадывался о сути тех предложений, которые сейчас произносила Оля. «Или Олечка?» Он вдруг поймал себя на том, что просто слушает её голос, не вникая, о чём она говорит. Повернул голову и заставил себя смотреть и слушать. Сегодня она была в белом. И Алексей долго рассматривал тень между её ягодицами на белоснежной юбке. «Нет, я не слушаю». Ольга почувствовала его жадный взгляд и рефлекторно сомкнула за спиной руки, прикрывая попу. Алёша зафиксировал это забавное положение в своей памяти, и тут же принялся за новый рисунок. «Ольга Карпова: вид сзади». Сидевший рядом Карен, видимо, тоже перестал слушать выступавшую девушку, сопереживая творчеству начальника. И тут она закончила. «Прикольно, мне же сейчас выступать». Ведущий заседание комитета Романенко осведомился, есть ли вопросы у остальных участников, и предоставил слово Алексею. И тот неожиданно для себя выдал следующий экспромт:

– Мы считаем, что сделанные Ольгой Викторовной предложения заслуживают безусловного внимания. И мы не намерены как-то сопротивляться тем реформам в риск-менеджменте, которые назрели в нашем банке и которые нам советует ЦБ, – Алексей сделал паузу. – Мы в течение недели со своей стороны подготовим предложения, очень надеемся, что наши предложения будут конструктивными. Мы не обещаем, что согласимся тупо скопировать западные стандарты и позволим блокировать нашу работу. Но что-то обязательно предложим. И поспорим ещё.

Эта речь оказалась неожиданной для членов кредитного комитета. Они всё заседание ждали горячего спора, а тут Звонарёв практически сдавался и ещё давал какие-то обещания. Карпова сама выглядела растерянной. Она вышла первой, пока остальные собирали свои бумаги. Кирюхин захихикал:

– А ты педагог….

А зам главного бухгалтера Марья Андреевна, заметив, какими глазами Алексей проводил Ольгу, уже скрывшуюся за дверью в потоке выходивших, протяжно заметила:

– Как тут у вас всё запущено.

Звонарёв молча улыбнулся ей в ответ и тоже вышел.

На рабочем месте его уже ждал е-мэйл от Ольги:

–  Объясни.

– Потом.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

– Потом. Я сейчас Карена потушу.

Карен бушевал у Алексея за спиной. Игнорируя субординацию, он матерно ругался, призывая Наташку в союзники. Их двоих не устраивала лёгкая сдача позиций.

– Отстань, а, – бросил ему Алексей через плечо. – Напишу свои контрпредложения, потом их обсудим.

–  Он меня ненавидит?

– Кто? Карен? Не бери в голову.

– Но вправду поговорим потом?

– Поговорим. На работе – о бабах, с бабами – о работе.

– Хи-хи, – Ольга не пользовалась смайликами.

Пару часов Алёша был сильно занят, и Ольга Викторовна сочла нужным о себе напомнить:

– ?

На самом деле Алексей ни о чём не забыл, просто перетасовывал невысказанные на комитете тезисы.

–  Итак, внимай. Резюмирую в двух словах твое выступление. Risk-metrics разработана инвестбанком JP Morgan, для работы с рыночными активами используется value-at-risk или VaR. Мы анализируем исторические ряды для каждого инструмента и определяем с заданной вероятностью, какой максимальный убыток может принести данный актив, если его включить в портфель. Таким образом, весь портфель банка оценивается с точки зрения риска.

Мои замечания.

Ты когда-нибудь слышала о понятии «толстых концов», сорри, «толстых хвостов»?

– Толстые концы звучит интереснее. Ну, слышала, но вникнуть было некогда.

– А зря. В основе работы с вероятностью фори-неры закладывают обычную кривую Гаусса. Но дело в том, что в реальной жизни хвосты этой кривой не плоские, а загибающиеся к верху. Толстые. Говоря по-человечески, катастрофические убытки, игнорируемые концепцией VaR, в реальной жизни гораздо более вероятны, чем допускаются теорией вероятности. Отсюда толстые концы и первые жертвы. Слышала, что наш дефолт 1998 года похоронил фонд высоколобых нобелевских лауреатов LCTM? Их модели считали риск такого события мизерным, а катастрофа случилась на третий год жизни фонда. И привет! У меня книжка есть про них.

– Дашь почитать?

– Дам. Замечание второе. Концепция VaR здорово работает для микрокризисов. Проблемы конкретного эмитента, трудности конкретного инвестора. В единичном масштабе риск действительно калькулируется. Но не забывай, что еще одним допущением модели является ликвидность. Т. е. исследуя временные ряды, мы измеряем максимальные изменения цены на актив за заданный период. Например, мы считаем, что иностранную валюту можно продать мгновенно, сбросить портфель «голубых фишек» можно за сутки, а вот портфель векселей будем реализовывать целую неделю. Ликвидность у инструментов разная. Но, когда происходит глобальный кризис, ликвидность рынков пропадает. Иногда совсем. Слышала о термине «бегство за качеством»? Т. е. во время паники содержимое нашего портфеля окажется никому не нужно, ни по какой цене. И продать те же ОФЗ забубенного года погашения просто не получится. Что бы там не считала по этому поводу VaR. На фига нам тогда спрашивается такой риск-менеджмент?