Сатанисты XX века - [59]

По обыкновению, новое подозрение следственных властей немедля проникло в иудейско-либеральную печать, которая заговорила о «предполагаемом аресте директора Гроссе», быть может «не чуждого участия» в трагической судьбе своего несчастного сына.

Но на лицемерные соболезнования жидовско-либеральных газет, всеми правдами и неправдами защищавших союз «вольных каменщиков» от возрастающего негодования публики, ответил такой взрыв возмущения всей сколько-нибудь независимой печати, что следователь не решился ясно высказать своих подозрений против отца убитого.

В это же время началась цепь загадочных происшествий, окончательно взволновавших общественное мнение.

Внезапно умерла молодая горничная, уличившая кельнера Ганса во лжи. Умерла она от «разрыва сердца» после того, как взбежала слишком быстро на пятый этаж. Публика не обратила особенного внимания на эту смерть, совершившуюся на глазах полдесятка человек и объясняемую вполне правдоподобно. К тому же нашелся «известный» врач-профессор из евреев, заявивший, что девушка страдала «сердцебиениями» и даже лечилась у него от «нервной бессонницы» и «галлюцинаций». Благодаря этому заключению смерть бедной девушки прошла почти незаметно, и только в одной из газет, редактируемой знаменитым немецким антисемитом, открыто был поставлен вопрос: «за кем очередь?..»

Ответ на этот роковой вопрос получился очень скоро. Недели через три после похорон несчастной горничной, так же неожиданно и «скоропостижно» скончалась привратница того дома, где убит был Рудольф Гроссе. Женщина эта, болтливая и любопытная, но честная и добродушная, давно уже упорно твердила, что между таинственной белой женщиной, которую она видела в ночь со среды на четверг, и Ольгой Бельской была «какая-то разница»; потом женщина припомнила, что видела, как вечером во вторник в квартиру профессора Гроссе входил его старый лакей, в отсутствие хозяина, вместе с каким-то «очень хорошо одетым» господином, с виду «не похожим на немца». Господина этого она могла бы узнать, если бы встретила его на улице, потому что у него были очень «страшные глаза», чёрные, «словно уголья», хотя сам был «рыж головой и бородой». В тот день привратница не обратила внимания на это посещение, предположив, что господин «не похожий на немца», хотел дождаться возвращения профессора. Но затем, когда профессор вернулся, привратнице как раз пришлось подыматься по лестнице, чтобы отнести письмо нотариусу Фриделю. Проходя мимо, она услыхала громкие голоса в передней профессора: два человека горячо спорили у самой двери.

— Отчего же вы не рассказали всего этого раньше? — спросил следователь.

На это привратница резонно ответила, что сами «господа судьи» всё время расспрашивали её только о даме в белом, резко останавливая каждый раз, когда она начинала говорить о чём-либо другом.

Только с этого дня следственные власти принялись отыскивать старого слугу убитого, о котором до сих пор никто и не вспоминал. Ганс Ланге точно сквозь землю провалился. Не удалось разыскать и посыльного, принёсшего Ольге Бельской письмо, приглашавшее её на квартиру убитого.

Наконец, подозрения против масонов шевельнулись и в душе следователя: три дня спустя, после своего второго многозначительного показания, бедная привратница разбилась насмерть, свалившись в пролёт лестницы соседнего шестиэтажного дома. Послал её туда нотариус еврей Фридель, прося отнести записку к своему доброму знакомому, живущему в бельэтаже. Чего ради поднялась несчастная женщина на шестой этаж, к самому чердаку, и как могла она свалиться в пролёт лестницы, — осталось невыясненным. Господин, получивший от неё записку, дал принесшей марку за труд и больше её не видал. На лестницу же в шестом этаже, кроме дверей на чердак, выходили только две квартирки. Одна была не занята и ремонтировалась, но по случаю воскресенья работ не было, в другой жил инженер-еврей, клиент нотариуса Фриделя. Он хотя и слышал на лестнице крик, но выбежал только тогда, когда несчастная женщина лежала мёртвая на плитах площадки нижнего этажа. Возле неё лежала серебряная монета.

Следственные власти и либеральная печать предположили, что уронив серебряную марку, привратница наклонилась через перила, желая посмотреть, куда она упала, но при этом слишком перегнулась, потеряла равновесие и слетела вслед за монетой. Привратницу похоронили, но публика насторожилась.

Затем прессу облетело известие о покушении на жизнь подозреваемой артистки, сделанном одной из надзирательниц в «припадке внезапного безумия». Случилось это в тюремном саду, во время прогулки. Надзирательница, наблюдавшая за гуляющими, внезапно вскрикнула и, выскочив из стеклянной будки, кинулась с ножом на «первую попавшуюся» заключённую, оказавшейся Ольгой Бельской.

— Ты убила моего ребёнка, — кричала безумная (никогда не имевшая детей и даже не бывшая замужем). При этом она схватила артистку за горло и замахнулась ножом.

По счастью, Ольга недаром училась фехтованию для роли Иоанны д'Арк. Сильная и ловкая молодая женщина, хотя и застигнутая врасплох, всё же успела увернуться от удара и, удерживая правой рукой безумствующую, вырвала у неё нож. На крик сбежались и сумасшедшую увезли в больницу. Ольга отделалась лишь глубокими порезами рук.