Сатанисты XX века - [44]

Ольга показала Гермине письмо, рассказав ей, что почти решила выйти замуж за Рудольфа.

— И бросить сцену?.. — в ужасе всплеснула руками хорошенькая актриса. — Теперь, когда твой успех обеспечен, когда твоим талантом интересуются император и императрица?.. Да ведь это было бы преступление, Ольга!..

— Я и не думаю бросать театр… пока, — перебила Ольга. Оскорблённое самолюбие нашептывало ей о небрежности и невнимании того, кто мог назвать себя её женихом, и в то же время непонятное смутное беспокойство вынудило её рассказать Гермине историю своей утренней записки и необъяснимого отсутствия профессора.

Гермина громко засмеялась.

— Ты совершенный ребёнок, Ольга… Можно ли волноваться из-за такого пустяка? Мало ли что может задержать мужчину: неожиданное заседание в университете, завтрак в ресторане с товарищами, нездоровье, наконец.

— Нездоровье? — повторила Ольга с оттенком испуга. — Но если он болен, то почему же он не предупредил меня?..

— Но если лакей ушел, то с кем же он пришлет тебе известие? Наконец, не о всяком нездоровье пожелает сообщить влюблённый мужчина своей невесте. Бывают весьма прозаичные болезни… хотя бы с похмелья.

Гермина от души смеялась, наблюдая за постоянно меняющимся выражением лица своей подруги.

— А знаешь, Оленька, мы сейчас заедем узнать, не болен ли в самом деле твой учёный Ромео?.. Подумай, ведь он может быть серьёзно болен и лежит один в пустой квартире. Кто может тебя осудить за то, что ты заедешь среди бела дня к своему жениху? И даже не одна, а в сопровождении подруги…

— Но твой принц будет ждать тебя в зоологическом саду.

— Подождет… Не велика беда. Да, кроме того, обед назначен к семи часам, а теперь ещё и четырёх нет…

Через десять минут прелестная соломенная «корзинка» Гермины Розен, запряжённая парою маленьких бойких пони, которыми хорошенькая актриса управляла с большой ловкостью, остановилась у подъезда старомодного четырёхэтажного дома, недалеко от университета. Бросив поводья маленькому груму, Гермина быстро выскочила из экипажа и в сопровождении Ольги вошла в узкий темноватый подъезд, в котором, по старинному обычаю, висела чёрная доска с написанными мелом фамилиями квартирантов. Гермина сразу увидела имя «профессора, доктора философии Рудольфа Гроссе», в третьем этаже, побежала вверх по лестнице и, не колеблясь, потянула ручку старомодного звонка на обитой зеленой клеенкой двери.

Раздавшийся за дверью звук колокольчика почему-то больно резнул по сердцу Ольгу. Она невольно вскрикнула.

— Однако, какая ты нервная стала, — усмехнувшись сказала Гермина. — Вот что значит любовь…

— Ах, это не любовь, а предчувствие, — прошептала Ольга.

— Пустяки, душа моя! Ты просто плохо спала… А вот это действительно неприятно, что на наш звонок не слышно ответа. Видно, в самом деле никого в квартире нет…

Гермина позвонила вторично, громче прежнего.

Снова раздался звук колокольчика за дверью, и на этот раз даже беззаботной Гермине показалось подозрительной жуткая тишина квартиры, по которой так гулко мрачно разнёсся металлический звон.

— Пойдем сейчас к привратнику и узнаем, куда ушёл или уехал твой «предмет».

И не дожидаясь ответа, актриса подхватила Ольгу под руку и потащила её вниз по лестнице до полуподвального этажа, где в маленькой и душной, но чистой каморке почтенный привратник сидел на трёхногой круглой скамеечке, прилаживая новые подметки к старому сапогу.

Появление молодой шикарно одетой красавицы с бриллиантами в ушах и в шляпке с двумя петушьими хвостами, выкрашенными в зеленый и розовый цвет, произвело целую сенсацию. Привратник вскочил со своего седалища, а его дражайшая половина на минуту забыла о своей кастрюле, отирая руки о пёстрый полотняный передник.

— Чем могу служить, сударыня? — спросила она.

— Вот что, моя милая, — начала Гермина, вынимая из маленького золотого мешочка, висящего у её пояса, монету и подавая её привратнице. — Мы только что были наверху, у доктора Гроссе и, не дождавшись ответа на звонки, пришли к вам за сведениями… Вы можете смело отвечать нам, — прибавила Гермина, заметив, что привратница переглядывается со своим супругом и как-то мнется в нерешительности. — Вот эта дама — его невеста.

Привратница почтительно присела, промолвив:

— Да я уж имела честь видеть невесту герр профессора вчера вечером…

Актрисы подумали, что эти слова относятся к театру, где играла Ольга и где, вероятно, была и привратница. Гермина, желая узнать мнение «почтенной дамы» о вчерашней «Иоанне д'Арк», спросила улыбаясь:

— Как же вам понравилась моя подруга? Привратница вторично присела.

— Да разве может кому-нибудь не понравиться такая красавица!.. Я так и сказала мужу: «это, наверно, светская барышня, а не какая-нибудь»… Хотя они изволили пробежать так скоро, что я не успела хорошенько рассмотреть их личика под вуалью.

Подруги начали понимать, что речь идёт не о театральном представлении. Прежде чем Ольга успела открыть рот, Гермина спросила:

— А где же вы видели мою подругу?

— На нашей лестнице, вчера вечером… Уж вы извините, ежели мы что подумали. Сами посудите: посторонняя девица отворяет двери ключом профессора Гроссе. Только я всё-таки сразу догадалась, что эта барышня должна быть невестой профессора, а не кем-нибудь. Я так мужу и сказала.