Сатанинский смех - [125]

– Думала сбежать от меня? – прорычал он. – Ты так думала, Люсьена? Думала, я не вернусь во Францию, рискуя жизнью? Чтобы вернуть тебя, раскрашенный кусок потрохов? Нет. Но чтобы убить тебя – да! Услышать твои вопли, посмотреть, как ты, вероломная шлюха, на коленях будешь молить меня о пощаде – ради этого я готов умереть, и с радостью!

Он грубо схватил ее за кисть руки и вывернул ее, заставив Люсьену упасть на пол.

– Ты предавала каждого мужчину, которого когда-либо знала, – шептал он. – Мне ты предавала тысячу раз этого беднягу Марена. Продавала мне революционеров, роялистов, продавала революции! Продавала свое тело за высокую, как тебе казалось, цену, а на самом деле задешево, дешевле, чем за те су, которые берет уличная шлюха… А теперь тебе пришел конец, но не такой быстрый, моя сладкая. Я хочу долго слушать твои стоны. Ты очень любишь себя, но после того, что я с тобой сделаю, людей будет тошнить от одного взгляда на твое лицо…

– Достаточно, господин ла Муат, – раздался спокойный голос Жана. – Отпустите ее.

Жерве обернулся и увидел пистолет в руке Жана.

– Все еще околдованы ею, Марен? – с издевкой спросил он. – Если бы вы знали правду…

– Я знаю… – начал Жан, но его слова заглушили топот сапог, поднимающихся по лестнице.

– Это вы, Марен? – произнес Фукье-Тенвиль. – Вижу, вы опередили нас в вашем усердии! Гражданский арест, да? Кто этот человек?

– Это не он! – взвизгнула Люсьена. – Это сам Марен! Он ваш заговорщик, роялист и дантонист!

– Не лги! – резко сказал ей ла Муат и обернулся к вошедшим. – Позвольте мне представиться, господа. Я Жерве Гуго Робер Роже Мари ла Муат, граф де Граверо, в прошлом офицер армии Его Величества императора Австрии, верный подданный убитого короля Франции, а эта женщина – моя любовница и платная австрийская шпионка.

Жан в изумлении смотрел на него.

Жерве положил ему руку на плечо.

– Теперь мы в расчете, брат, – мягко сказал он. – У меня не осталось ничего, кроме чести, и я устал от жизни. Это неплохо вот так уйти из жизни, захватив ее с собой…

– Вы сказали – брат? – с подозрением спросил Фукье-Тенвиль.

– А разве не все люди братья? – улыбнулся Жерве. – Таков ведь один из ваших пастулатов, не так ли?

– Вы будете свидетельствовать против этой драгоценной пары, гражданин Марен? – прорычал Фукье-Тенвиль.

– Нет! – отрезал Жан. – Не хочу прикасаться к новым смертям!

– Но, гражданин, – угрожающе начал Фукье-Тенвиль, – ваш долг…

– Месье Марен, – прервал его Жерве, – выполнил свой долг и сделал даже больше, захватив нас. В его показаниях нет нужды, поскольку он знает не так много фактов. Эта женщина пыталась обмануть его, потому что он отверг ее любовь. Я добровольно дам вам исчерпывающие показания, он вам не нужен…

– Тогда ладно, – проворчал Фукье-Тенвиль, – вы можете идти, Марен.

Однако его маленькие кровожадные глазки провожали Жана, пока тот выходил из комнаты.

Лестница в собственную квартиру оказалась для Жана сущей пыткой. Когда Флоретта открыла ему дверь, он немедленно рухнул на стул.

Она подошла к нему и стала ворошить его волосы.

– Ты быстро вернулся, – прошептала она. – Ты избавился от нее навсегда?

– Да, – простонал он.

Тон его голоса привлек ее внимание, она пробежала пальцами по его лицу.

– О, Боже! – вырвалось у нее. – Твое лицо как мертвая маска!

– Знаю, – отозвался Жан. – Сегодня я видел слишком много смертей.

– Отдохни, любимый, – с нежностью сказала Флоретта. – Позволь, я помогу тебе снять башмаки…

Несмотря на усталость, память подсказала ему:

– Ты собиралась мне что-то сказать, моя маленькая, – произнес он. – Что именно?

Опустившись перед ним на колени и расшнуровывая его ботинки, она подняла к нему лицо. Последние лучи заходящего солнца осветили ее.

– У нас будет ребенок, мой Жан, – ответила она, – именно это я и собиралась тебе сказать.

17

“Весь мир залит кровью, – думал Жан Поль, – и я никогда уже не смогу заснуть…”

– Ты такой окаменевший, – сказала Флоретта. – Что там было в этом письме, которое так тебя взволновало?

– Ничего, – солгал Жан, – это письмо от друга из Марселя, он рассказывает о положении дел. Дела там очень серьезные. Признаюсь, это меня несколько огорчило…

– Не огорчайся, любимый, – сказала Флоретта, – мы с тобой вместе, а скоро с нами будет наш сын или дочь. Жан, кого бы ты хотел? Я хочу сказать, мальчика или девочку?

– Мне все равно, – отозвался Жан.

– Мне тоже. Это твой ребенок, значит, он будет прекрасен. Есть только одно, что меня беспокоит…

– Что же, Флор? – спросил Жан. Он уловил истерические нотки в ее голосе.

– Глаза, Жан, – прошептала она. – Я ведь родилась слепой. Ты не думаешь, Жан…

Жан обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Нет, дорогая, я этого не думаю, – сказал он. – Он будет в полном порядке, наш сын…

– Ах, вот как, – засмеялась Флоретта, – значит, ты хочешь сына! Я должна буду сосредоточиться на таких мужских понятиях, как сила, мужество и мудрость. Я не разочарую тебя, мой любимый…

– Спасибо, – сказал Жан.

Он обнял ее, и в этот момент письмо выскользнуло и упало на пол, а он вновь мысленно вернулся к нему:

“Меня арестовали за отсутствие патриотизма, как только я приехал в Марсель. Вы знаете, каковы сейчас суды. Я защищался, как мог, но был обречен с самого начала, с того момента, как они схватили меня. Мое преступление, полагаю, заключается в том, что я был удачлив, жил хорошо, а с точки зрения толпы, это измена. Во всяком случае, Марен, когда это письмо дойдет до вас, я буду мертв. Надеюсь только на то, что сумею умереть достойно…